«Центральный банк – это самое враждебное учреждение, существующее против принципов и формы нашей Конституции... Я считаю, что банковские учреждения более опасны для наших свобод, чем вражеские армии. Они уже создали аристократию денег, которая бросила вызов правительству. Право выпуска денег должно быть отнято у банков и возвращено народу, которому оно по праву принадлежит. Если американский народ когда-нибудь позволит частным банкам контролировать эмиссию своей валюты, сначала инфляцией, а затем дефляцией, банки и корпорации, которые вырастут вокруг них, лишат людей всей собственности, пока их дети не проснутся бездомными на континенте, который завоевали их отцы».[102]
В следующем году банк организовал первый крах, известный как «паника 1792 года». Банк наводнил рынок дешевыми кредитами и внезапно стал отзывать большинство из них. Это вызвало падение цен 6-процентных казначейских облигаций на 25%, что привело к финансовому хаосу.
К концу 1795 года банк ссудил правительству 6 миллионов долларов, или 60% своего капитала. Поскольку банк якобы был обеспокоен стабильностью государственных финансов, он потребовал частичного погашения этого кредита. Правительство не располагало достаточными средствами и поэтому в период между 1796 и 1802 годами было вынуждено продать свой пакет акций банка. Благодаря этой хитрой уловке банк стал на 100% частным, причем 75% акций принадлежали иностранцам.
В 1811 году лицензия банка закончилась. Банк скрывал свою прибыль, действовал тайно и, по сути, был неконституционным. Он был рассчитан в первую очередь на обслуживание деловых интересов Севера за счет сельскохозяйственного Юга, поэтому демократическо-республиканская партия (джефферсонианцы) хотела его упразднить.
Бывший президент Томас Джефферсон был одним из тех, кто «яростно выступал против» продления лицензии. Что особенно раздражало законодателей, так это то, что банк теперь на 100% принадлежал иностранцам. Пресса описывала законопроект о продлении лицензии банка как «большое мошенничество», употребляя такие эпитеты, как «стервятник», «гадюка» и «кобра».[104] Кроме того, законодатели утверждали, что регулирование мер и весов и выпуск чеканных денег являются конституционным правом Конгресса. Законопроект был отклонен с небольшим перевесом в 65 голосов против 64, что было достижением, поскольку существует большая вероятность того, что многие голоса в поддержку законопроекта были куплены. 3 марта 1811 года банк окончательно закрыл свои двери.[106]
Когда главный акционер Первого Банка Соединенных Штатов Майер Амшель Ротшильд услышал об этих разногласиях по поводу продления лицензии банка, он пришел в ярость и заявил, что «либо ходатайство о продлении лицензии будет удовлетворено, либо Соединенные Штаты окажутся втянутыми в самую гибельную войну».[107] Он также сказал: «Я преподам этим наглым американцам урок и верну им колониальный статус». Ротшильд пытался повлиять на британского премьер-министра Спенсера Персиваля и заставить его объявить войну Соединенным Штатам, чтобы возродить свой частный центральный банк.
Персиваль вошел в кабинет министров в 1807 году в качестве канцлера казначейства. В то время Англия воевала с Францией, и одной из его главных задач было собирать деньги для финансирования войны. Вместо повышения налогов он привлек ряд займов, первоначально от банка Барингов, а затем главным образом от Ротшильдов. Секретарем Персиваля был Джон Чарльз Херрис, назначенный на эту должность пять лет назад. Херрис был близким другом Натана Ротшильда и до своей смерти в 1858 году верно служил делу Ротшильдов на различных должностях, которые он занимал в британском правительстве в качестве первого лорда казначейства, генерального комиссара армии и канцлера казначейства.
Тем временем агенты-провокаторы Ротшильдов разжигали недовольство в Северной Америке. Чтобы спровоцировать американцев, англичане начали вмешиваться в торговлю США с Францией, которая ввела континентальную блокаду против Англии. Поскольку в Королевском флоте моряков не хватало, они занимались мошеннической вербовкой американских моряков. Они также снабжали индейские племена, и в частности Текумсе, вождя племени шауни, оружием, чтобы помешать экспансии поселенцев на Запад. Американцы со своей стороны заявили о желании захватить часть Канады.
Убийство британского премьер-министра Спенсера Персиваля Джоном Беллингемом, нанятым Ротшильдом.
Одновременно Персиваль столкнулся с усилением давления со стороны Натана Ротшильда, который требовал объявить войну Соединенным Штатам. Персиваль отказался. Британская армия уже увязла в Пиренейской войне (1808-1814 гг.) против Наполеона, и у него не было никакого желания вовлекать еще больше войск и привлекать еще больше средств по все более высоким банковским ставкам просто для того, чтобы спасти тонущие банковские интересы Ротшильда в Америке.
Убийца Спенсера Персиваля, Джон Беллингем, родился примерно в 1769 году в Сент-Ниотсе в Хантингдоншире. В 1800-1802 годах работал в Архангельске агентом импортеров и экспортеров. Он вернулся в Россию в 1804 году, и в ноябре того же года его ложно обвинили в том, что он задолжал 4890 рублей. В результате его заключили в тюрьму на четыре года. После освобождения Беллингем поселился на Дьюк-стрит в Ливерпуле. Он безуспешно ходатайствовал перед правительством о компенсации.
Беллингем, озлобленный и обиженный, попал в компанию к двум жадным американским купцам, Томасу Уилсоноу и Элишу Пеку,[109] которые стремились к тому, чтобы были отменены королевские указы в совете, запрещавшие нейтральным странам торговать с Францией. Эти указы в совете были введены Персивалем в ответ на континентальную блокаду Наполеона, которую тот ввел в 1806 году, запретив торговлю с Англией и Ирландией. В тот роковой вечер в парламенте должно было обсуждаться их продление. Таким образом, мы наблюдаем слияние интересов озлобленного и обиженного человека, двух жадных торговцев и кукловода Ротшильда, дергающего за ниточки на заднем плане.
В 5.15 вечера 11 мая 1812 года, когда Персиваль вошел в вестибюль Палаты общин, Беллингем шагнул вперед и выстрелил ему в сердце. Персиваль рухнул, произнеся «убийство ... о Боже», и через несколько минут был мертв. Через четыре дня Беллингема судили в Олд-Бейли. Суд длился три дня. Заявление о его невменяемости было отвергнуто. Краткость судебного разбирательства, по-видимому, была связана с необходимостью предотвращения любых нежелательных разоблачений. Как это обычно бывает с такого рода политическими убийствами, теория «одинокого убийцы» должна была быть сохранена любой ценой. 18 мая 1812 года Беллингема повесили. Через несколько недель после убийства Персиваля королевские указы в совете, запрещавшие нейтральным странам торговать с Францией, были отменены.
Генри Клей, который был масоном, возглавлял в Палате представителей США группу молодых демократов-республиканцев, известных как «военные ястребы». 1 июня 1812 года 79 голосами против 49 было принято решение об объявлении войны, причем все 39 федералистов отказались его поддержать. В Сенате решение было принято 19 голосами против 13. Поскольку единодушия не было, критики часто называли это «войной Мистера Мэдисона».
