Сид рассеянно кивнул. Его раздражало, что Ника указывает ему как малому ребенку.
Наконец прозвенел третий звонок, и представление началось. У форганга безостановочно сновали туда-сюда люди, но Сид нашел укромный угол в стороне от прохода, как раз напротив монитора.
Теперь, когда в зрительском зале выключился свет, изображение стало черно-белым. А центр манежа вообще было не разглядеть: там белело сплошное высвеченное прожекторами пятно.
И все же Сид жадно впился взглядом в экран. Он отвлекался лишь на то, чтобы искоса наблюдать за выходом артистов. Ему не удавалось разобрать, что именно они делают на манеже, но это было и не нужно – воображение услужливо дорисовывало их номера, сердце сладко замирало всякий раз, когда зал взрывался аплодисментами.
К выходу как раз готовилась дрессировщица, та стройная брюнетка, которая разговаривала с Никой на репетиции. Теперь она была одета как балерина: жесткая пачка во все стороны топорщилась от осиной талии.
На низенькой складной скамеечке у самого занавеса примостилась в ожидании своего номера целая свора пуделей. Собаки жалобно скулили, так и рвались с места: им не терпелось вылететь на манеж и показать себя во всей красе. Ассистентка еле удерживала свору на месте, приглушенно покрикивая на них.
Больше всего Сида рассмешил самый мелкий пудель: песик безостановочно метался из стороны в сторону и повизгивал, как резиновая игрушка.
Дрессировщица легким летящим шагом вышла на манеж. Ассистентка спустила с поводков всех пуделей, кроме мелкого, – время его выхода еще не настало.
Белоснежная свора так резко рванулась вперед, что складная скамеечка опрокинулась, маленький пудель полетел на пол. Он тут же вскочил и попытался выбежать следом, но его поводок придавило скамейкой. Песик только бестолково крутился на месте, звонко и отчаянно тявкая.
Ассистентка наблюдала через щель занавеса, как идет номер, и только прикрикнула, не оборачиваясь:
– А ну сидеть!
Пудель отчаянно взвыл. Сиду стало его жаль: он ощутил родство с этим крошечным, панически рвущимся на манеж созданием.
Он подошел к скамейке и попытался было поднять ее, посадить песика на место. Но петля поводка соскользнула с ножки скамейки, и белоснежный комок пулей полетел к занавесу следом за хозяйкой – на манеж.
Сид обмер.
Ассистентка отреагировала молниеносно. Наступила ногой на поводок и за шкирку оттащила пуделя на место, прежде чем он успел показаться зрителям. Девушка обернулась к Сиду. Казалось, она готова его убить.
– Извините! – он примирительно поднял руки и попятился. – Я хотел помочь…
Ассистентка выглянула на манеж и щелкнула застежкой на ошейнике пуделя:
– Алле!!!
Пушистый белый комок стремглав метнулся на манеж. Ни секундой раньше, ни секундой позже – все должно идти своим чередом.
Сид сконфуженно втянул голову в плечи. Все же не брать с собой на премьеру Янку было верным решением.
Вчера они долго спорили по этому поводу.
Яна сидела на подоконнике, зажав руки между коленями, и исподлобья наблюдала, как Сид гладит форму.
– Все равно не понимаю. Почему мне нельзя с тобой?
Сид только усмехнулся под нос. Ему было приятно, что Яна так рвется попасть на премьеру.
– Ну пожалуйста, Сид! – она соскользнула с подоконника и подошла к нему, пытаясь поймать его взгляд. – Ведь это твое первое выступление, мне так хочется взглянуть хоть одни глазком!
– Ну уж нет, бэби, – Сид весело подмигнул подруге. – Знаю я тебя: изведешься вся, еще ревновать начнешь…
– К кому, к Нике? – Яна мгновенно ощетинилась. – А что, есть повод?
Он многозначительно пожал плечами.
– Как бы объяснить… Я и она – мы как единое целое в манеже. Понимаем друг друга с полувзгляда. Ведь мы партнеры, – Сид специально выделил это слово. – Так и должно быть.
Яна присела на постель и обиженно засопела. Сиду показалось, что она сейчас расплачется. Он смягчился и тепло улыбнулся подруге:
– Бэби, давай в другой раз. Вот сработаемся немного…
Он хотел успокоить ее, но вышло наоборот. Яна вскинула голову, ее ноздри раздулись, как у породистой нервной лошади.
– Не будет другого раза! Просто на манеже ты ее, мне там не место.
Теперь в ее голосе отчетливо звенели слезы. Сид наконец отставил утюг и присел рядом с Яной. Он привлек ее к себе, начал баюкать, нашептывая мягким шутливым голосом:
– Глупостей не говори. В другой раз я тебя возьму с собой, обещаю! Сама увидишь, как там здорово. Еще с нами попросишься работать…
Яна всхлипнула и что-то неразборчиво пробормотала. Сиду послышалось: «Другой мир – другая женщина».
Он только крепче притянул Яну к себе.
Сид прекрасно понимал: он сам разжигает в Яне ревность, вынуждает ее додумывать то, чего и в помине не было. Он вовсе не хотел, чтобы она страдала.
Просто больше всего на свете Сид боялся, что Яна увидит все и поймет: вовсе он пока не принадлежит к волшебному зазеркальному миру цирка. А если бы и принадлежал, в любом случае он – низшая каста, униформа на подхвате.
Он надеялся, что в самом скором времени все изменится.
Номер шел за номером, и у Сида начало рябить в глазах. Артисты сменяли друг друга без малейшей заминки, с математической точностью.
Сид решил послушать Нику и больше не лез с непрошеной помощью. Тут все было прекрасно отлажено и без него. Теперь он только наблюдал за чужими выходами, затаив дыхание.
Жонглеры с ярко светящимися в темноте булавами – три номера до антракта.
Пара эквилибристов: девушка в золотом и парень в черном. Их номер сплошь состоял из страстных, чувственных парных пируэтов. Девушка до последней секунды баюкала на руках хнычущего младенца и лишь перед самым выходом сунула его в руки дрессировщице. Та забрала малыша, не сказав ни слова.
– Это что, ее? – недоверчиво шепнул Сид Нике, которая как раз проходила мимо.
Ника непонимающе проследила за его взглядом и кивнула в сторону эквилибристов на мониторе.
– Конечно, их. А чей же?
– Они женаты?
Почему-то в голове у Сида не укладывалось, что этот молодой мускулистый мужчина, легко и плавно крутящий в воздухе тонкую, как тростинка, партнершу, может быть ее мужем и отцом ребенка.
Ника странно посмотрела на него.
– Так чаще всего и происходит. Работаете вместе, живете вместе.
Сиду вдруг стало неловко смотреть на Нику. Он кивнул и отвернулся.
Два номера до антракта.
Воздушная гимнастка в нежно-сиреневом парит над манежем, сплетая свое тело с белоснежными полотнами. На монитор ее номер не попадает – слишком высоко. Но иногда Сид видит на куполе цирка контрастно-черную тень, порождаемую жестким светом прожекторов.
