Воришку-завхоза повели сначала на опознание в его личный вагончик, а затем на суд в домик начальника лагеря. Весь воспитательский состав сбежался туда. Всем было интересно услышать, признает ли Петрович себя вором или нет. Тот поначалу от всего отказывался, но отказывался вяло, то и дело начиная гнусить и жаловаться на раны и увечья. Образ грядущей милиции, наличие у него в вагончике вещественных доказательств и детей – свидетелей его махинаций с Андрюхой, сделали своё дело. Петрович во всём чистосердечно признался и заплакал. Никто и не догадывался, что плачет он не от раскаяния, а от того, что теперь он никак не сможет уже добраться до тех товаров из лагерных запасов, которые он планировал с выгодой продать и даже рассортировал уже на складе. А ещё плакал Петрович, видя свои последние деньги – плату за кость динозавра, которые предъявила Арина в качестве вещественного доказательства.
Воспитательница Галя сидела на этом процессе в самом уголочке и грустила. Она-то знала, что завхоз ни в чём не виноват. Её так и подмывало встать и рассказать следствию всю правду: о том, что на самом деле завхозом руководил внеземной разум, заставлял его делать гадости. Она уже подготовила рассказ о привидениях, влиянии ямы на многих людей в их лагере, о том, что внеземные силы специально в последний момент заменили кость динозавра на шпалу. Но собравшиеся говорили так быстро и возмущённо, что Гале не удавалось и слова вставить.
А закончилось собрание тем, что начальник лагеря предложил Николаю Петровичу написать заявление об увольнении по собственному желанию и к вечеру покинуть территорию лагеря. Пятьдесят долларов рублями, которые лежали перед Анатолием Евгеньевичем на столе, решено было забрать в фонд лагеря и тем самым хоть как-то компенсировать украденные завхозом окорочка и «крабовые палочки».
Братство Белой Руки ждал настоящий триумф. Вечером состоялась линейка, которая вообще в лагере проводилась крайне редко. Анатолий Евгеньевич вызвал всех членов мафии и в придачу к ним Федю Горобца, поставил перед всем народом и торжественно сказал:
– Дорогие ребята! Все мы знаем, как тяжело и обидно быть несправедливо обвинёнными. Мы долго считали Балованцеву, Шибая, Мыльченко и Редькину воришками, находили этому доказательства. Мне, признаться, стыдно было за этих ребят. И что сделали они? Они нашли настоящего вора, смогли это доказать… Они спасли лагерь. Да, спасли нашу игру, нашли компьютер. Но самое главное – они сумели отстоять своё доброе имя! Я желаю всем вам, ребята, чтобы во взрослой жизни вы всегда сохраняли незапятнанным своё доброе имя и поступали не как наш бывший завхоз, а как эти благородные и честные ребята. А сейчас я от имени всего лагеря прошу у них прощения и объявляю им самую большую благодарность!
Когда стихли аплодисменты, Братство Белой Руки, хитро перемигиваясь, вернулось к своему отряду. Боря с Галей бросились обнимать их всех по очереди.
– Как же мне повезло, ребятки мои славненькие, что вы именно в моём отряде оказались! – пищала Галя. – Моё, моё воспитание!
Никто не стал спорить, её ли это воспитание на самом деле. Арина задорно подмигнула президенту Анжеле, та отвела глаза и промолчала. Когда же линейку распустили и все бросились к Арине и её друзьям выяснять подробности их подвига, Братство Белой Руки постаралось убежать подальше. Федя Горобец был с ними.
– Ну, что, пан Теодор, – сказала Арина, – ты про нас теперь больше знаешь. Парень ты хороший.
– Ну уж…
– Не перебивай. Мы видели тебя в деле. Посовещались и решили принять тебя в наши ряды. Говори, хочешь ли ты вступить в наше мафиозное Братство Белой Руки?
Федя никак не ожидал, что сюрпризы на сегодняшний день ещё не закончились.
– Мафиозное братство? Конечно, хочу! Спрашиваешь, Арина!
– Это у нас не Арина, если хочешь знать, – заметил Костя Шибай.
– А кто?
– Дон Корлеоне, вот кто!
– Понятно. Классно придумано, – проговорил пан Теодор. – Тебе подходит!
– Тогда приступим к торжественному ритуалу посвящения тебя в братья. Не боишься?
– Спрашиваешь! – пан Теодор смотрел на Арину с нескрываемым восхищением.
Эпилог
Накануне закрытия первой лагерной смены правительство Финляндии не находило себе места. В суматохе последних дней, наполненных огромным количеством событий, все как-то забыли о расписке, по которой за день до Всемирной ярмарки Финляндия обязана была вернуть долг 4 тысячи «зорек» плюс проценты первому, индийскому, отряду. Оттуда явились послы с этой распиской и потребовали вернуть деньги немедленно. Вот тут-то беготня и началась. Национальный доход Финляндии был равен примерно этой сумме, а значит, к ярмарке пятый отряд придёт с дулей.
Анжела плакала и проклинала тот день, когда её избрали президентом, но упрекать героев лагеря Арину, Костю и остальных она теперь боялась. Галя заперлась в своей каморке и переживала о том, как это отразится на её характеристике, Боря спешно пытался придумать занятие своим финнам, чтобы те смогли заработать хоть что-нибудь. Для этого он даже обращался к Наталье Семёновне. Но та ничего посоветовать не могла. Мечта об археологической славе рухнула, и ходила Наталья Семёновна по лагерю грустная-грустная. Ничто её не радовало.
Наступал вечер, индийские послы сидели возле корпуса пятого отряда и ждали возвращения долга, а финское население горевало и нервничало. Страсти накалились до предела. И вот тут-то на политическую арену вышла местная мафия.
– Спасём родную Финляндию, – сказала Арина, обращаясь к своим братьям по мафии, – приятно всё-таки быть героями, спасителями страны. Вперёд! За территорию!
Но просто так взять и принести своему отряду определённую сумму «зорек» весёлая мафия, конечно, не могла.
И вот воспитательница Галя, грустно сидя в своей комнатке, вдруг увидела, как в открытую форточку к ней влетел огромный ёж и упал на кровать всего в полуметре от неё.
«Не может быть! Воздействие ямы продолжается! – с визгом подпрыгивая, подумала Галя. – Может, это всё-таки галлюцинация?» Так подумала Галя потому, что это был не совсем обычный ёж. На его иголки был наткнут большой белый пакет. К тому же для верности ёж вместе с пакетом под самое пузо был обвязан скотчем и напоминал мутанта-броненосца. Было от чего Гале задрожать.
Ёж, колыхая пакетом, заметался в разные стороны, подбежал Гале под ноги, потом к краю кровати, попытался спрыгнуть. Галя протянула дрожащую ногу и большим пальцем чуть коснулась торчащих иголок. Они были острые, а значит, настоящие. Ёж вновь приблизился. Галя, не переставая визжать, увидела, что к пакету приклеена какая-то бумажка…
– Ну теперь-то ты что орёшь? – дверь открылась, и в неё просунулась голова Бори.
– Боря, Боря, ёжик… с запиской, – проговорила Галя.
– Так лови, чего стоишь! – крикнул Боря и бросился на пол, потому что ёж спрыгнул с кровати, увидел открытую дверь и рванул туда.
