– Вполне на него похоже.
– Киселев, так фамилия подозреваемого, решил вопрос с придирками сенатора радикально, раз и навсегда. Официальным мотивом убийства будет личная неприязнь, месть, ревность.
– Вы сказали «ревность»? – Он удивленно поднял брови.
– Оговорился. Какая может быть ревность к отцу возлюбленной? Не так сформулировал мотив преступления.
Он вновь покивал головой, как бы соглашаясь с моими доводами и, перестроившись в левый ряд, повернул на улицу Нарымскую. Судя по направлению движения, мы ехали в Заельцовский район Новосибирска.
– Покойный схватился за винтовку, узнав об отношениях отца и младшей дочери? О тех специфических отношениях? Вы ведь именно их имели в виду, когда якобы оговорились?
– Вы тоже о них знаете? – изумился я. Мое предположение, что с этим доктором лучше не лукавить, подтверждалось с каждым словом. – Я все больше убеждаюсь, что в эту семейную тайну посвящено черт знает сколько человек. У меня уже скоро пальцев на руках не будет хватать!
– Меня, смею вас заверить, никто в эту тайну не посвящал. Я сам догадался в свое время.
Он, отвлекшись от управления автомобилем, пристально посмотрел мне в глаза и отчеканил:
– Догадался, если быть точным, десять лет назад. И до сего момента никому о своих догадках я не говорил. Вы первый. И если я не ошибаюсь, вы тот самый молодой человек, кто разъезжает на столь приметном автомобиле самой завидной невесты Сибири? Надо полагать, у вас сложились неплохие личные отношения.
– Господи, стоит проехаться на машине с номерами Натальи Ралифовны, как все об этом знают! Можно подумать, здесь не город, а деревня какая-то! Все всё знают!
– Здесь та же деревня, только с миллионным населением. Не стану наводить тень на плетень, тут дело случая. У одного моего приятеля сын работает в ГУВД оперативником. Он и рассказал отцу между делом, а я присутствовал при разговоре, что Наталья дала свой собственный автомобиль сотруднику, приехавшему из Москвы раскрывать убийство Сарибекова. Мол, парень времени даром не теряет.
– А хорошего про меня ничего не рассказывают?
– Говорят, вы за ее бывшим мужем вертолет послали, а когда его привезли, то сказали ему, что он слизняк и ее недостоин. Мол, спрашивали его о каких-то событиях десятилетней давности. Мне осталось сопоставить мужа-слизняка, узнавшего про некие события, и собственные выводы. Но девять лет назад произошли еще события, сущность которых никто не знает. И, наверное, никогда бы не узнал, если бы история не повторилась. Поразмыслив, я решил, что мне неплохо бы познакомиться с вами. Дальнейшее – дело техники. Всеволодов, как бывший журналист, имеет хорошие связи в ГУВД. Я попросил его познакомить меня с приехавшим из Москвы оперативником, который имеет право за свидетелями вертолет посылать. Он согласился, даже сказал, что, мол, лично вас знает. Хотя, по-моему, присочинил. Но это не важно.
– Сына вашего друга, как я понимаю, зовут Владимир?
– Совершенно точно! Вы так быстро его вычислили? Молодцом!
– Я, Илья Павлович, также не стану наводить тень на плетень и разыгрывать дедуктивные пасьянсы. Про то, что я на ее автомобиле ездил, наверное, уже все ГУВД знает. А вот при разговоре с бывшим мужем Натальи присутствовало только двое местных оперов. По годам больше подходит Владимир.
– Все равно, здорово. Насколько я понимаю, вы не очень-то верите в то, что Киселев является убийцей Сарибекова?
– Я вообще в это не верю. Видите ли, Илья Павлович, так получилось, что я знаю об этом убийстве и о роли в нем Киселева больше всех остальных, вместе взятых.
– И какова в нем роль Киселева? – поспешил он задать вопрос.
– Никакой. Он подкинут истинными убийцами, со всеми сфабрикованными доказательствами, как ложный след. И что обидно, этот свихнувшийся извращенец, который в виртуальном мире чувствовал себя увереннее, чем в реальности, как хладнокровный убийца абсолютно всех устроит! Вообще, Киселев очень уж вовремя помер. До странности в нужный момент его постигает смерть по естественным причинам. Такое ощущение, что те, кто планировал Киселева на роль убийцы, с точностью до минуты знали, когда он помрет. Кстати, Илья Павлович, пользуясь вашими связями по бывшей работе, нельзя ли поинтересоваться, ему никак не помогли помереть? Может, провести какое-нибудь дополнительное исследование трупа?
– Ничего не надо дополнительно исследовать, все и так понятно. Его смерть наступила от паралича нервной системы. А паралич наступил потому, что его убили.
– Его все-таки убили? Небо пресвятое! Так и знал! Ну, никак не могло быть такого совпадения! Один случай на тысячу, и в тот бы я не поверил!
– Александр, вы больше остальных знаете об убийстве Сарибекова, а я – об убийстве Киселева. Но о нем знаю не я один. В курсе событий еще один судебно-медицинский эксперт, Кирилл, который проводил вскрытие и исследовал биологические объекты. Часть биоматериала исследовал он, часть – я. Итого, вы третий, кто знает тайну смерти Киселева.
– Третий с нашей стороны. Есть еще сторона убийц. И сколько там человек, я, честно говоря, не знаю.
– Вот об этом я и хотел поговорить. Какие гарантии, что то, что я вам расскажу, не станет достоянием широкого круга лиц? Мы бы не хотели огласки. Вы приехали и уехали, а нам здесь жить!
– Кроме моих московских боссов, никто не узнает. Я, сами понимаете, после выполнения задания уеду. Так что всё, что вы поведаете мне, останется в тайне. Хотя, как показывает опыт, тайны имеют тенденцию к распространению. Со своей стороны я сделаю все, чтобы сказанное вами навечно было спрятано в наших архивах.
– Интересно, а у вас какой срок давности хранения архивных тайн?
– У нас – вечно. Говорят, что наша организация была создана по приказу Берия, а инициатором ее создания был сам Сталин. Так вот, даже я, кто допущен до многих секретов, не знаю, так это или нет. И как бы я ни хотел, архивы мне не откроют. А посторонний просто никогда не узнает, что такие архивы вообще где-то есть.
– Солидная у вас контора.
– Исключительно солидная. Мы и занимаемся не кражей трусов с бельевой веревки во дворе, а обороноспособностью России. Опыт последних войн в Ираке, Афганистане, Югославии наглядно показал: кто господствует в воздухе, тот выигрывает на земле. Сфера конкретно наших интересов – авиационное двигателестроение. Двигатель – это сердце самолета. Так что мы, говоря медицинским языком, занимаемся профилактикой болезней сердца.
Он с улыбкой кивнул. Мол, все понятно, «коллега»!
– Илья Павлович, а почему больше никто не знает о том, что его убили?
– Следов практически нет. Вернее, нет следов, которые бы искали при обычном судебно-медицинском исследовании трупа.
– Доктор, вы меня интригуете.
– Заедем в одно место, там и поговорим. Вы не против?
– Даже если вы предложите мне поехать на ночь глядя в морг, я соглашусь. Чую, беседа будет очень познавательной.
