– Где она? – спросил Городилов начальника следствия.
– У нас, в прокуратуре, со Щукиным сидит, – начальник следствия поморщился от досады. – Мы же планировали ее допросить после этого совещания. Как только бог меня миловал не отправлять ее в ИВС! Как чувствовал, велел ее у нас оставить.
– Да и посидела бы денек, ничего не случилось! – отрезал Городилов.
Для друга семьи как-то жестоко. Все-таки знал ее много лет, и на тебе, по первому подозрению сразу же в изолятор временного содержания, к убийцам и воровкам! Словно она куда-то попытается скрыться.
– Поехали освобождать! – Городилов, никого не ожидая, направился к лестнице. За ним начальник следствия, Мальцев и мы с Сергеем. Ровненько так, гуськом, один за другим, по пустеющему Главному управлению внутренних дел Новосибирской области, направились мы дарить свободу невинной Наталье.
По улице Каменской, от здания ГУВД до областной прокуратуры, ехать триста метров. Вполне можно прогуляться в такой погожий денек пешочком. Но нет, все приехали на автомобилях. Городилов на белом «Ягуаре». За ним на новеньком джипе «Тойота Ленд Крузер» начальник следственного управления областной прокуратуры, которого, кажется, зовут Валерий Семенович. За ними следователь Мальцев на внедорожнике «Ниссан». Замыкающими мы, на автомобиле, которому место на свалке. Причем у нас автомобиль был служебный, а работники прокуратуры передвигались на личных авто. Если спросить кого-нибудь из них, на какую зарплату куплена такая роскошь, то услышишь стандартный ответ: «Приобрел в кредит». Как будто кредит отдавать не надо. Вторая вариация: «Друзья дали покататься», что подразумевает наличие друзей богатых, нежадных и отзывчивых:
«Дай машину покататься!»
«Да бери, конечно! Через год отдашь».
Хотя мне-то, грех жаловаться, как-то давали «Лексус». Но не у всех же знакомые с достатком Натальи, у которой в гараже то ли три, то ли четыре автомобиля. Да и давали не на год. И, похоже, больше не дадут.
– Александр Геннадьевич, а ты правда разговор с Натальей записал? – спросил меня Сергей.
– Если бы! Знать, что так обернется, конечно, записал бы. Да там и записывать нечего было. Так, пять слов друг другу сказали.
– И как теперь выкручиваться будем?
– Не надо выкручиваться. Посуди сам: данные о звонке я получил через Главный сервер. У меня их нет. Я Главному серверу не хозяин и указания ему дать не могу. Прокурорам придется обратиться за данными в центральный аппарат МВД. Короткую справку, так, мол, и так, ответ абонента с таким-то номером был в такое-то время с такого-то адреса, дадут сразу же. Далее запрос для детального ответа переправят в департамент технической разведки МВД. Те запросят официальный ответ в управлении радиоразведки военно-космических сил Министерства обороны. Туда-сюда, как минимум месяц пройдет. Выяснится, что самой записи нет. К тому времени про нее, наверное, уже забудут. Напихают бумажек с запросами в уголовное дело и успокоятся. Запрос есть? Есть. Ответ есть? Нет. Ну, если нет, то подождем. У нас всегда так, главное, запрос сделать и копию в дело подшить. Но самое главное, Сергей, нас с тобой уже тут не будет! Все, приехали!
Стараясь не отставать, но и не дышать в затылок, мы прошли за Городиловым. Он сделал вид, что не замечает незваного сопровождения. Начальник следствия, Валерий Семенович, выглядел равнодушным, а следователь Мальцев немного нервничал. Хотя из-за чего? Все понимают, что он только исполняет волю вышестоящего начальства.
Наталью содержали в отдельном кабинете на пятом этаже. В помещении было полно народа: за единственным столом Скорняков. Напротив него на стульях, расставленных вдоль стены, разместились мужчина лет пятидесяти, Наталья и полная женщина неопределенного возраста.
Щукин с уставшим апатичным видом сидел в углу у окна. Рядом с ним еще один оперативник и… Погосян Арсен Григорьевич собственной персоной!
– Кто это? – спросил Валерий Семенович, имея в виду посторонних.
– Адвокаты, – вяло ответил Скорняков.
– Уже приехали?
– Тут же примчались, как будто на крыльце её звонка ждали.
– Что, Виктор Ростиславович, все трое адвокаты?
– Нет, вот этот господин, – следователь указал рукой на Погосяна, – представитель с места работы Сарибековой.
Начальник следствия поморщился, словно от представителя рабочего коллектива исходил дурной запах.
– Мы хотим заявить, – поднялся с места мужчина-адвокат, но начальник следствия жестом велел ему успокоиться.
– Насима Ралифовна, – сказал он, встав перед задержанной. Женщина-адвокат удивленно посмотрела на клиентку, которую искренне считала Натальей. – Разрешите мне официально от лица следственных органов прокуратуры Новосибирской области принести вам извинения за доставленные неудобства. Вышло досадное недоразумение, но мы быстро разобрались, и давайте считать инцидент исчерпанным. У всех бывают ошибки. Все мы люди, и никто не застрахован от неверного решения. Но, я думаю, главное, все вовремя исправить. Еще раз прошу у вас прощения.
– Я могу идти? – с вызовом спросила Наталья.
Выглядела она необычно. Нет, одета была как всегда, точно так же, как на последней встрече со мной в сквере. Но глаза, глаза! Это был не затравленный беззащитный зверек. Ничего подобного! Лицо ее выражало холодную решимость, а глаза приобрели стальной оттенок. В них клокотали ярость и беспощадность. По ней, в этой критической ситуации, я понял, как Ралиф Худатович заработал свои первые миллионы. Не хотел бы я стоять у него на пути, когда он так же, как сейчас младшая дочь, поджав нижнюю губу, готовился перейти в атаку.
Тот, кто хоть раз познал вот такую все сокрушающую решительность сенатора, его откровенное пренебрежение к законам и чужим судьбам, быстро мог прийти к выводу, что лучше всего для разговора с Сарибековым Р. Х. подойдет винтовка со снайперским прицелом.
– Насима Ралифовна, вы, конечно же, свободны! Вас никто и не задерживал. Просто у нас появились к вам вопросы, и по ошибке вас доставили для беседы таким некорректным способом. Поверьте, мы разберемся, и виновные понесут наказание.
Щукин и оперативник сидели с отрешенным видом. Только что совершенно официально было заявлено, что доставление Натальи в здание прокуратуры – это их личный произвол. Прокурор поручил им, бестолковым, культурно пригласить Наталью побеседовать, а они…
Меня, стоявшего у дверного косяка, отодвинул в сторону появившийся как черт из табакерки Городилов. Перед самым кабинетом он куда-то подевался, предоставив приносить извинения начальнику следствия.
– Наташа, добрый день! – радостно поприветствовал он, пройдя на середину кабинета. – Пошли отсюда, выпьем у меня кофе, и я отвезу тебя домой. У нас тут дурацкая накладка получилась. Я сейчас тебе все объясню. Пошли!
Наталья встала, демонстративно не спеша расправила полы одежды. Обращаясь персонально к Скорнякову, издевательски сказала:
