– Я, к сожалению, так же английский учил.
– Ничего, еще наверстаешь, какие твои годы. Так вот, незадолго до распада Советского Союза Фаина, видимо, поняла, что делать ей в Узбекистане нечего, и поехала куда глаза глядят. Потом каким-то образом попала к Сарибекову.
– Понятно. Он у нее трудовую книжку не спрашивал, диплом об образовании не требовал. Навыками управления хозяйством она быстро овладела и как экономка его во всем устраивала. Для остальных в семье она была просто старшей над слугами, что наличие высшего образования не требует.
– Мне кажется, тайну смерти жены сенатора надо искать тут, а не в связи с дочерьми. У них-то точно мотива не было.
– А у Фаины?
– Мало ли что там могло быть! Она могла примерять на себя роль хозяйки, законной жены сенатора. К моменту смерти Эльвиры она уже восемь лет живет в их семье и не просто приходит на работу, она управляет всем бытом. Она истинная хозяйка, а не жена сенатора. Вполне возможно, Фаина решила поменяться с ней местами. Как тебе такой вариант?
– Вполне! Об убийстве могла догадаться Инна, и с тех пор экономка у нее на коротком поводке. Ну и семейка у них, черт возьми!
– Да, семейство своеобразное, что и говорить. Теперь то, что я считаю явно ошибочным в твоей логике. Я не стал консультироваться со специалистами, так что мои выводы базируются исключительно на моем жизненном опыте. Правда, по твоей инициативе он обогатился.
Я с удивлением посмотрел на него.
– Мне на досуге пришлось почитать научно-просветительские трактаты Ирины де Сад.
– Мне тоже.
– Суть: Александр, женщины совершенно равнодушны к порнографии во всех ее проявлениях. Порнография придумана мужчинами и для мужчин. Женщинам она чужда по определению. Тем более маловероятно, что женщина станет писать рассказы, рассчитанные исключительно на мужскую аудиторию. Помяни мое слово, твоя Ирина де Сад – это мужик.
У меня зазвонил телефон. Я глянул на определитель номера – Инна.
– Она чует, что ли? – сказал я. – Хотя повод позвонить я ей вчера подбросил.
– Главное, чтобы они остальное не расчухали. Будешь сейчас отвечать?
Я кивнул – самое время!
– Да, Инна Ралифовна! Рад вас слышать!
– Здравствуйте, Александр Геннадьевич! У вас ничего катастрофического, не дай бог, не случилось? Моя сестра мне вчера весь телефон оборвала. Искала вас, найти не могла и решила на мне отыграться.
– Скажем так, у нас вчера разговора не получилось.
– С ней с пьяной вообще не стоит разговаривать. Она, наверное, была в таком состоянии, что поняла вас совершенно неправильно. Во всяком случае, мне она высказывала полночи, что я у нее мужчину отбила. Мужчина – это вы.
– Она что-то перепутала.
– Александр Геннадьевич, у меня к вам есть разговор. Естественно, не телефонный.
– О сестре?
– Заодно и о ней поговорим. Вы не желаете зайти ко мне вечерком на чашечку кофе?
– С удовольствием! Во сколько?
– Давайте в шесть вечера? Нормально? Буду вас ждать!
Я показал резиденту, где лучше припарковаться.
Перед выходом из автомобиля я надел солнцезащитные очки, которые соответствовали яркой солнечной погоде. Резидент на голову водрузил бейсболку, делавшую его моложе и скрывавшую нарождающуюся лысину.
Негромко переговариваясь между собой, мы вошли в некое подобие заброшенного парка или сквера напротив дома Инны. Дойдя до трансформаторной будки, остановились.
– Вот если бы ты, Александр, не халявил в школе, а учил английский, сейчас бы мне смог перевести надписи, – резидент показал на исписанные граффити стены.
– Вот эту могу перевести. – Я показал на выведенную готическим стилем надпись «Fuck you!».
– Эту я тоже могу перевести. – Он не спеша достал сигареты, закурил, осматриваясь вокруг. – И что ты предлагаешь?
– Это единственное место, с которого можно обстрелять выходящего из ее подъезда. У меня нет совершенно никакого желания лезть под пули снайпера.
– Да, из пистолета стрелять неудобно, расстояние большое. А из винтовки? Полагаешь, можно встать на колено? – Он присел, «завязывая» шнурок на кроссовке. – С упора с колена можно славно жахнуть! Пока ты там у нее будешь кофеек попивать, он расчехлит винтовку, изготовится. Когда ты выйдешь, она или потушит свет, или зажжет и подаст сигнал. Логично. Скверное местечко! Сюда машина заедет?
– Если только небольшая, с той стороны, откуда мы зашли.
– Вот такую и подгоним. В нее посадим парня с девушкой, и пусть они до твоего ухода разыгрывают прелюдию любви. На капот он им винтовку класть не станет. А почему ты вообще решил, что у них есть еще винтовка? Или они оружейный склад ограбили?
– Я просто не хочу, чтобы вот здесь был один из них, с винтовкой или с пистолетом, без разницы. Я хочу быть спокойным за этот сектор, и все!
– Можешь быть спокойным. За полчаса, до того как ты сюда войдешь, здесь будет миловаться парочка влюбленных. Теперь куда?
– Теперь на стоянку. Надо будет объехать вокруг парка. Нас интересует вон та стоянка, – я рукой, через кусты, показал направление.
– Кстати, вот посмотри, – он показал на граффити, – у вас там, в Москве, все норовят по старинке на заборе слово из трех букв написать, а у нас, видишь, все как культурно, по-английски. Прочитал и понял, что о тебе люди думают. А если языками не владеешь, то у нас надписи на заборе не прочтешь.
Мы проехали на другую сторону сквера и припарковались на автомобильной стоянке около дороги, ведущей вдоль дома Инны.
– Вон там, – я показал на начало забора, ограждающего три «элитных» дома от дороги, – он и должен стоять. Когда я пойду к будке с охранниками, он пойдет параллельно мне, и когда я выйду за забор, то окажусь с ним рядом. Тогда все и свершится. Или он начнет стрелять через забор.
– Как ты думаешь, кто это будет?
– Понятия не имею. По уму, должен быть «Арес». Но может быть и сам Погосян. Городилова они вряд ли пошлют.
– Все правильно. Кто будет, неизвестно. «Ареса», если он стрелял в сенатора, они могли давным-давно отправить вслед за Киселевым. Как говорится, численный состав противника нам не известен. Дальше?
– Или оттуда, или с другой стороны дороги должен подъехать автомобиль, который заберет стрелка. Оба направления надо перекрыть. Я проверял, её окна видно с многих точек. Человек на автомобиле по сигналу из окна начнет движение и через минуту будет здесь. От нас уйти он не должен.
– Ты полагаешь, они начнут сегодня?
– А чего им откладывать? Вдруг я в понедельник на них на всех такой компромат выложу, что всей гоп-компанией за решеткой окажутся? Я бы на их месте сегодня всё и порешал.
