Дверь отворилась резко и внезапно, когда мое ожидание стало какой-то постоянной и бесконечной величиной.
— Старейшины готовы принять вас и выслушать, — сухо констатировал факт темный эльф, и я в три широких шага оказалась у двери, готовая снести темного, если он не уберется с дороги.
На миг стало жутко: а если все-таки Луаронаса уже нет? Если… Я сжала кулаки. Никаких если! Мой ушастый друг жив — и никак иначе.
Длинный, очень темный, едва освещенный факелами антрацитовый зал с высокими сводами и арками вдоль стен, в тени которых скрывались серые обитатели Сармандагара. В арках мне чудились отблески изогнутых мечей и тихие, но отчетливые усмешки. Хотелось оскалить клыки и рыкнуть — но вместо этого я выдохнула и разжала кулаки, разминая занемевшие от напряжения пальцы, чувствуя оставленные на ладони следы от ногтей.
А когда мы подошли ближе к сидевшим на выбитых прямо в камне креслах старейшинах и стоявших подле них эльфов рангом пониже, мне стоило неимоверных усилий не кинуться вперед. Чуть правее центра находился и смотрел прямо на меня темный, встреча с которым не сулила ничего хорошего. В черной, как и все остальные, одежде, с изогнутым мечом на поясе, а еще с обожженным, но узнаваемым лицом и мерзкой ухмылкой меня встречал старший брат Луаронаса.
Чье-то мягкое прикосновение к плечу заставило вспомнить, где я нахожусь.
— Спокойно, — одними губами сказал Финриар. — Остановись здесь.
С неохотой, но я подчинилась, замерев в пяти метрах от каменных тронов. Раз уж я обратилась к Светлому лесу за помощью, то должна постараться им доверять и полагаться на них. Надеюсь, они знают и понимают происходящее лучше меня.
Финриар и двое его спутников прошли на пару метров дальше и остановились. Когда их шаги, отражающиеся от сводов, затихли, огромный зал погрузился в тишину. И я еще удивлялась тишине когда-то давно на эльфийской поляне! Серый зал с шевелящимися в его сумраке тенями, бесшумными и молчаливыми, нагонял жуть даже на меня, но эльфы (и светлые, и темные) упорно молчали, и молчание это длилось и длилось, снова заставляя меня глубоко дышать и стараться расслабиться. Приходилось стоять и ждать хотя бы чего-то, какого-нибудь если не звука, то действия, способного разбавить гробовую тишину. Склеп. Большой и наполненный живыми склеп.
— Приветствуем детей леса, чей извилистый путь привел их в горы Сармандагара. Надеемся, что путь этот, длинный и нелегкий, проделан не зря.
Старейшины, прячущие лица в глубоких капюшонах, наконец начали говорить. Звук, многократно отраженный от камня, совершенно лишал нас возможности определить говорящего. Это мог быть любой из шестнадцати сидящих в креслах. Стоявшие своих лиц не скрывали; на одно, покрытое ожогами, я не смотрела, сосредоточившись на центральных фигурах.
— Приветствуем темных братьев, повелителей скал и камней! Наш путь не может быть проделан зря, раз мы стоим в сердце Черной горы и имеем честь видеть ее главных хранителей, — без поклонов, но с обычной для церемониалов велеречивостью ответил Финриар.
— Но не это является главной целью вашей столь странной компании. Эльфийские посланники, человеческие маги и даже одна представительница степей.
Упоминание меня содержало вопрос. Конечно, человеческие маги не так удивляли, как одна-единственная орка.
— Да, именно Гхыш обратилась к нам за помощью, которую мы задолжали за спасение Светлого леса. Мы прибыли к вам, ведомые долгом и связанные словом.
— И как же вы планируете исполнить долг и сдержать свое слово?
— Мы выступаем посредниками между Гхыш и старейшинами Сармандагара в переговорах, касающихся вашего эльфа — Луаронаса. У Гхыш есть все основания полагать, что с ним случилась беда.
— Значит, Гхыш…
Один из старейшин медленно поднялся и подошел ко мне вплотную. Между нами осталось не более десяти сантиметров, полы его длинной одежды касались моих ног, а на своем лице я чувствовала его дыхание. По телу пробежал легкий импульс, как разряд: магию применяет! Моя рука сама легла на кинжал, чтобы если что — сразу, с одного удара.
Темный сделал шаг в сторону, но не для того, чтобы отступить. Медленно, ужасно медленно, он обходил меня по кругу. Стоять и знать, что враг находится за спиной, оказалось невероятным испытанием. Все мои чувства обострились за ту минуту, что эльф пробыл вне поля зрения, и я не смогла сдержать облегченный выдох, когда снова краем глаза заметила черную одежду. Еще одна долгая, самая долгая в моей жизни минута — и эльф снова стоит передо мной. Слава духам, не так близко, как в первый раз. Но руку от кинжала я убирать не спешила.
— Зачем тебе мой сын, орка?
Так и знала, что это какой-то родственник.
— Я хочу узнать о судьбе своего друга, — я не опускала голову, стараясь смотреть под капюшон в то место, где прятались в темноте его глаза.
— Друга? Как мило, — в голосе темного явно слышалась ирония. — Твой друг в темнице — твоими стараниями, надо признать. У нас не принято прощать переход на сторону врага.
— Он не переходил ни на чью сторону, — постаралась возразить я, — он отдавал мне долг жизни.
— Долг жизни, — насмешка говорящего стала настолько явной, что уже не вызывала сомнений. — У нас не может быть никаких долгов перед зеленокожими. Его долг перед Сармандагаром был перерезать тебе горло при первом же удобном случае и вернуться домой. Но мальчишка вместо этого еще и помог — разве можем мы после такого принять его обратно?
— Он жив? — напрямую спросила я.
Плевать, что этот напыщенный эльф обо мне думает. Забрать Луаронаса и уйти, забыв всё, как страшный сон.
— Пока да, — после затянувшейся паузы, наслаждаясь игрой на моих и без того натянутых нервах, ответил эльф. — Но это ненадолго. Он будет казнен, как и любой изменник и предатель Темного дома.
Теперь уже я сделала движение навстречу, готовая угрожать, кричать, сражаться, если потребуется. Но рука, на этот раз весьма тяжелая, удержала меня от последнего шага. Удивительно, но Финриар, несмотря на свою кажущуюся эльфийскую хрупкость, оказался сильным. Я хотела сбросить тонкую кисть с длинными цепкими пальцами, но эльф поспешно вклинился между мной и темным.
— Думаю, вам стоит продолжить переговоры со мной, как с посредником и собратом.
Теперь два эльфа играли в гляделки, и, пусть темный прятался под своим капюшоном, светлого совершенно не смущало скрытое лицо собеседника.
— Чего вы желаете за жизнь своего сына? Каким образом мы можем его выкупить?
— И давно ли Светлый лес начал скупать жизни?
— С тех пор, как Темный город перестал ими дорожить, — парировал Финриар.
— Нам не нужны ваши подачки, и дорожить здесь нечем, — темный был явно не расположен к словесной дуэли. Он вообще не был расположен к чему-либо, кроме как быстрее вышвырнуть нас отсюда. — Если вы хотите забрать Луаронаса — забирайте, но при двух условиях: вы сами с оркой спуститесь за ним в подвал и он лично подтвердит свое желание уйти.
