— Зачем? Зачем ты вечно обо мне заботишься? Я ведь тебе никто.
Сомневаюсь, что Луаронас действительно так думает, просто запутался.
— Ты же мой брат, забыл? — я тряхнула головой, почувствовав, как качнулись колечки в ушах. — Раз ты больше не часть Темного дома, то я принимаю тебя в свою семью. Старшего ты видел, он такой большой и зеленый, ты еще до него не дорос — значит, будешь младшим.
— Конечно, а раз мы родня — значит, должны любить друг друга.
Мне тяжело было разглядеть лицо темного, но я прекрасно понимала, почему родственные связи отныне так мало для него стоят.
— Запомни, у меня есть два правила: я не уважаю никого за возраст, потому что не считаю достижением дожить до старости. И второе: я не люблю родственников только за то, что они мне кем-то там приходятся. Уважение можно заслужить исключительно поступками, да и любовь тоже не на пустом месте рождается. Моя любовь к тебе вызвана не кровными узами, а твоим сильным духом и большим сердцем. А теперь я — спать. Если не найду тебя завтра в лагере, пойду искать внизу среди камней. Могилку сооружу, так и быть. В любом случае выбор за тобой.
Всё, я сказала и сделала, что хотела. Вечно решать его судьбу и вытаскивать из-за грани нельзя. Оставалось надеяться, что Луаронас сделает правильный выбор. Честно говоря, вряд ли мне бы удалось заснуть, зная, что мой друг или, как я сама сказала, брат стоит на краю обрыва. Но эльф вернулся минут через десять после меня, лег в свой спальник ко мне спиной и притворился, что уснул. Ну и пусть, прыгать не стал — и ладно. А всё остальное, как я и сказала, поправимо.
А утром за завтраком вечно молчаливый и нелюдимый Луаронас подошел к Тинарису, чем удивил не только его, но и всех остальных в нашей команде.
— Я хочу, чтобы ты обучал меня магии.
Тинарис чуть не подавился от удивления.
Не знаю, чего стоили темному эти слова, но на невысказанный вопрос Тинариса, взглянувшего на меня, я ничего не ответила и отвернулась. Луаронас должен сам добиваться всего — уговаривать Тина, договариваться и прочее. Порой жалость способна сломать любого похлеще самой лютой злобы и ненависти.
— Честно говоря, — медленно начал маг, — меня не готовили к наставничеству. Я не знаю и не умею правильно обучать. Может, тебе лучше обратиться к Варлану?
— Нет, к этому в ученики не пойду, — скривился эльф, чем заставил оторваться от тарелки Вара.
Зато Тин улыбнулся и проникся собственной значимостью.
— Хорошо, давай попробуем. Но учти: церемониться и делать поблажки не буду. Захотел учиться — учись. И на мечах начни практиковаться с принцем, навыки боя без магии никогда не лишние.
Луаронас кивнул.
— А сейчас садись и ешь, тебе нужно набрать массу, с твоей нынешней физической формой ты Асарилу не соперник. Пока едем, буду рассказывать теорию, как могу, а на остановках начнешь всё отрабатывать на практике.
— Иди сюда, — подозвала я зума. — Держи, заслужил, — яичница перекочевала на камни. — Не окорок, конечно, но чем богаты.
Угощением зум не побрезговал. И, судя по той жадности, с которой накинулся на глазунью, он бы ни от чего не отказался.
— Но учти, — решила я все-таки провести воспитательную беседу с нечистью, — кусать меня можно только в экстремальных случаях!
Зум соглашался на всё, а предложи я ему еще что-нибудь съестное, наверняка нашел бы возможность поклясться, лишь бы покормили.
А к полудню первые из нашей растянутой цепочки добрались до выхода из каменного мира Сармандагара. Когда мы ступили на равнину с окончательно пожелтевшей и пожухлой травой, я готова была расцеловать землю. Горы — однозначно не мое.
А потом я чуть не расцеловала Финриара: на границе леса нас ждали светлые с несколькими подводами еды. Правда, мой брательник принимал ее неохотно, пусть и благодарность высказал, пообещав отдать долг при первой же возможности. Эльфы не стали отговаривать нового вождя племени (а в том, что Гхар им станет, никто не сомневался). Орки — небольшой, но гордый народ, который не приемлет подачек, да и к помощи относится настороженно.
Пока Финриар прощался со своими, так как дальше шел с нами один, ко мне подошел брательник.
— Не надумала двинуть с нами в степь? — без особой надежды спросил Гхар.
— Нет.
— А назад вертаться намерена?
Вот что я должна ответить? Что если Гхыш и вернется…
— Я не загадываю так далеко.
На орка старалась не смотреть, разглядывая унылые осенние пейзажи.
— С матерью проститься не забудь, — Гхар взял меня за плечи, привлекая мое внимание. — И берегися там. Я буду просить за тебя духов. Слухай шепот южных ветров, а я стану ловить северные ветры с вестями о Гхыше.
— Я обещаю не забывать о тебе, обо всех вас.
Крепкие, до хруста костей, объятья и взлохмаченная прическа, но я не возражала. Странно было принимать заботу и любовь здоровенного орка, который просто не умел выразить ее иначе, но и так получалось очень убедительно.
— Совсем ты очеловечилася, — вздохнул Гхар, отпустив меня и скептически осмотрев. — Поди, это всё компашка твоя.
— В платье как-то неудобно было, — попыталась оправдаться я.
— Ладно, чё с тя взять. Но ты их бди, если кто сунется с мыслишками гадкими, ты ему сразу двигай в челюсть, усекла? А лапы распускать начнет — надо, значится, с ноги в…
— Я разберусь! И они у меня не такие!
— Все они такие, — сощурился Гхар и посмотрел в сторону моих друзей. — Так что ты бди.
Разговор с матерью вышел веселее. Стоило мне заикнуться о том, что ухожу, как мне вцепились в многострадальное ухо:
— Я тя, бесстыдницу, для чего растила? Ишь, вымахала, теперя можно че хошь творить, да?
— Ма, у меня дела, — попробовала я выкрутиться, но стало только больнее.
— Дела у нее! Поглядите-ка, деловая тута выискалась! Нормальные девки из степи ни ногой, а ты, значится, сдристнуть удумала!
— Я не хотела! Это духи меня избрали!
— Не вали на духов! Не хотела бы, не шлялася абы где!
— Ма, ну пусти!
— Пустить… да я тя тока нашла — и снова пускать?
Ухо мое наконец обрело свободу, став, наверное, сантиметров на десять длиннее.
— Ну прости меня, так надо.
И вторые объятья мои ребра выдержали, теперь им уже ничего не страшно.
— И мужиков своих не распускай, уяснила? Чуть что — в челюсть, можно дубиной.
В челюсть — универсальный орочий рецепт решения любых проблем, сложностей и урегулирования конфликтных ситуаций
— Хорошо, ма, — тут лучше в полемику не вступать, пока мне не дали чем-нибудь в челюсть, — я запомню.
