— Предположим, знала я его задолго до прихода в Авардон, но тиара у меня исключительно символическая, полученная от королевской семьи для таких случаев, как сегодня.
— А потом ты ее вернешь?
— Надеюсь оставить на долгую память о нашем веселом походе. Во всяком случае, меня предупредили, что орку скорее убьют в обход любых клятв, чем позволят стать королевой. А я надеюсь жить долго и счастливо.
— Значит, ты планируешь жить… А кем собираешься пожертвовать? — Тинарис не был бы собой, если бы не спросил о главном.
— Я никем не собираюсь жертвовать. Уверена, существуют и другие варианты вытащить душу принца.
— Это гномы, они чтут законы, а закон равновесия для них превыше всего. Так что, прости, не могу разделить здесь твой оптимизм.
— Даже Финриар смог! — Еще и шутку понял и поддержал.
— Эльф понимает всё лучше нас. Наверное, не хочет расстраивать тебя раньше времени. И да, раз уж ты предъявила гномам символ власти, то выбирать кого-то на роль жертвы, если до этого дойдет, придется именно тебе. Гномы не приветствуют жребии, у них всё решает собрание достойных или совет равных. Ключевые решения принимает король. На откуп судьбы они не отдают никогда и ничего, и тебе не позволят.
— Я знаю, почему ты всё это говоришь! — Маг вопросительно поднял брови. — Чтобы я поскорее ушла и не мешала тебе пить!
— Ты разгадала мой коварный план, — улыбнулся Тинарис. — Что бы тебе еще такого рассказать?..
— Есть ли еще что-нибудь в законах гномов такого, что нам стоит учесть?
— Да кто их знает? В любом случае я очень сомневаюсь, что нам выпадет шанс нарушить их законы. Никто не позволит чужакам спокойно разгуливать по подземельям, а сидя по комнатам, как здесь, разве что сломаем что-нибудь ненароком. Ужасное преступление для подгорного народа — непременно выставят пятикратный счет. Радуйся, что я вовремя тебя остановил.
— Спасибо, ты настоящий друг!
— Да уж, не то что некоторые.
Ой, эти непрозрачные намеки! И ведь, поди ж ты, обиделся, что бы ни говорил!
— Всё, оставляю тебя пить в гордом одиночестве, — я поднялась и подошла к двери.
Пусть Тинарис притворяется, что ему всё равно. Мне такой подход совершенно не близок.
Вот если бы он устроил скандал! Настоящий, с битьем посуды и ломанием мебели. За такое и заплатить не жалко. А так — полное разочарование. Может, поэтому мне жутко захотелось хлопнуть дверью? Но психи с моей стороны выглядели бы совсем странно, так что я сдержалась. Тоже, что ли, пойти выпить? Я на секунду замерла, увлеченная пришедшей в голову мыслью, а потом только рукой махнула. Нас завтра поведут в подземелья и, если я ничего не придумаю, потребуют плату за вход в виде одного из команды. Так что голова мне понадобится трезвая, ясная и светлая.
Я упала на кровать, закрыв рукой глаза. Мне нужен отдых. День покоя и ничегонеделания. А лучше два. Неделю, наверное, мне никто не даст, но денек-другой-то можно? Я тут как бы практически судьбу мира решаю — положены же мне какие-то плюшки? Пресловутое молоко за вредность и то не дождешься…
В этот момент меня кто-то ощутимо куснул — я чуть не подпрыгнула на кровати от такой наглости и неожиданности. Это зум пришел и нахально теснил меня к краю: вот уж у кого границы личного пространства всегда нерушимы! Но кровать-то, на минуточку, моя! Я попробовала было отодвинуть наглую нечисть обратно, на что зум так на меня зыркнул и как бы невзначай зевнул, продемонстрировав острющие клыки, что мне оставалось только смириться и подвинуться. И это в самый разгар рефлексии! Весь настрой, поганец, сбил! Вернуться к прежнему меланхолическому настроению не удавалось — так я и уснула на самом краю. Разберусь со всем завтра.
Завтра (то есть сегодня) случилось внезапно и началось сумбурно. Нас подняли настойчивым стуком в дверь и попросили спуститься в обеденную, где предложили за пятнадцать минут позавтракать, потом за пять собраться и выдвигаться в подземелья. Примечательно, что никто не возражал и не роптал: всем было слишком интересно взглянуть на подземный город. Так что мы, стоя после экспресс-завтрака внизу, предвкушали. Наверное, именно из-за этого совершенно детское разочарование читалось на лице у каждого, когда гномы начали выполнять свое обещание про завязанные глаза. Варлан так вообще едва не расплакался, даже попробовал договориться с провожатыми, но с таким же успехом можно договариваться со статуями. То есть вообще безрезультатно.
Нам дали в руки веревку, держась за которую, мы пошли гуськом. Шли долго, пока нас не посадили и не повезли. Здесь и мне стало ужасно любопытно — я постаралась незаметно потянуться рукой к глазам под видом почесаться, чтобы немного отодвинуть повязку. Да только мою руку перехватили на подлете к лицу, ощутимо сжали и положили обратно на колено. Больше я «чесаться» не пробовала, так как перед захватом мне послышался лязг, как при выходе меча из ножен. Может, конечно, просто почудилось, но зачем рисковать? Мало ли какие у местных порядки — объясняй потом внезапный зуд и дерматит, когда останешься без руки! Но после этого начало по-настоящему чесаться во всех самых труднодоступных местах. Магия. Ею пропиталось всё: потолок, стены, полы. На поверхности магии от сильнейшего источника почти не ощущалось: горная порода служила отличной изоляцией. Здесь же начинало казаться, что магия заменяет кислород в воздухе. Грудь периодически сжимало, горло пересыхало, приходилось откашливаться, но всё равно я задыхалась от чужеродной силы.
Если так и дальше пойдет, долго не протяну.
— Приехали! — объявил скрипучий голос. — Снимайте тряпки.
С открытыми глазами оказалось намного легче, вспомнилась детская шутка: включите свет, мне воздуха не видно! Я немного отдышалась, замечая, что остальные спутники вполне себе бодры. Маги — что им сделается?
— Ты как? — Финриар с волнением оглядывал меня.
— Терпимо.
А что тут еще скажешь? Плохо мне. Вернусь, пожалуй, а вы давайте сами как-нибудь без меня.
Собственно, то, что мы приехали на станцию подземного вокзала в небольших паровозиках с открытыми вагончиками, было совершенно предсказуемо. Да и узкоколейке в горах лично я не удивилась, в отличие от остальных, видевших подобное чудо впервые. Нас повели по подземной улице — самой обыкновенной, с домами по бокам, только внутри горы. Я боялась, что придется пригибаться, но высокие своды с множеством фонарей холодного света наверху создавали иллюзию обычного зимнего неба. В меру серо, в меру светло. Жить можно.
— Все заходят в дом. Из него не выходить. Поесть принесут. За тобой придут, — сколько слов и сразу! Да еще одним гномом!
Сказано последнее для меня не как обещание — форменная угроза. За тобой придут. Осталось семь дней…
— Вот и все подземелья, которые мы посмотрим, — подмигнул мне Тин. — А эти парни проконтролируют, чтобы мы точно никуда не ушли и ничего лишнего не увидели.
