– Завтра поутру пришлю дорожный экипаж с надежным возницей, – постановил Келдирет и, резко тряхнув головой, перевел тему: – Ты просила рассказать, коль узнаю о том, кто повинен в попытке покончить со мной и сыном. Нити ведут к змеям.
Иринка поперхнулась воздухом и с неожиданным подозрением уставилась на свой живой шарфик – Марусю.
– Нет, не к твоей. – Кривая улыбка изогнула губы наместника, отследившего взгляд Иринки. (К Марусе он относился с одобрительной опаской.) – Наги. Пока лишь разматываем паутину. Густо заплели. В сети с Селриком все подчистить успели – от цветочника с курьером до горничной. Но от баронессы Свейд ниточку дальше потянуть смогли. Не только до нашей знати, до семьи моей добрались. Прижал старшую дочь. Ей обещали, коль получит после моей смерти провинцию в управление, многие блага за передачу части земель. Зачем кому-то голые скалы, где и гномы избегают селиться, не ведаю, но разберусь! Будь осторожна с этим народом.
Ивка собиралась было ляпнуть, с какого бока ей, не сующей нос в политику и вообще отправляющейся в родные вампирские края, осторожничать со змеехвостыми, но вовремя припомнила, что Найгссошс граничит и с землями Валадара. А что до вмешательства в политику, одно спасение сына наместника и его самого уже тянет на то самое вмешательство, за которое можно и на звездную тропу спровадить. Если, конечно, ее причастность установят. То, что наместник к симпатичной дамочке не своей расы дорогу проложил, к делу не очень-то и пришьешь. Мало ли какими извращениями Келдирет страдает, то есть наслаждается! Но проследить и потянуть за эту ниточку можно, как и вытянуть из клубочка другие.
– Грапосу и девчонке старого Клива передайте: пока сидеть тихо, ребят им в охрану пришлю. А ты, лорра, как с делами закончишь, возвращайся, – внезапно попросил Келдирет, сгреб Иринку в объятия и не то укусил, не то поцеловал, жарко и жадно. Разжал объятия, бросил напоследок: – Береги ее, эрр-оль! – и, накинув на голову капюшон плаща, растворился среди домов не хуже, чем эльф в лесу, ни разу не обернувшись.
«Любовь прошла, завяли помидоры», – мысленно прокомментировала Иринка, чуток лукавя.
Да, ее отпустили, чуть ли не пинком спроваживая из города, но в тоне мужчины не было даже толики интонаций, с каковыми избавляются от надоевшей любовницы. Просто лорр наместник делал то, что должно. И это «должно» у него, как и у Диаля, не разграничивалось на «личное» и «служебное». Боги потребовали, ради Мелада он дал слово и соблюдал его, отодвинув в сторону все личные желания и тягу к томительно прекрасным удовольствиям.
Положа руку на сердце, сложно претендовать на признания в бессмертной любви от того, кем по сути сама вампирочка только лакомилась. Нет, право слово, хотелось бы, какой же девушке не хотелось? Но связь между человеком и вампиром рода Темного Искуса по воле богов могла родить лишь желание, но никак не истинное высокое чувство. Словом, Келдирет шрама на сердце не оставил, хотя его шоколадный вкус всегда будет вызывать у Ивки бурное слюноотделение.
Это эльфу, можно сказать, повезло, его «личное» и «служебное» тесно переплелись и гармонично совпали с желаемым. И смотрел он вслед наместнику без превосходства, но с достоинством победителя в той битве, которая, по мнению земных философов, является самой успешной для воителя. То есть неначавшейся.
К аптекарю Иринка и Диаль завернули ненадолго, передали весть о спасении города и слова наместника об охране. Заодно и попрощались. Канапелька зашмыгала носом, даже старый гремлин как-то подозрительно принялся тереть зачесавшиеся от перенапряжения глаза и сетовать на то, что некому будет теперь ему редкие растения высочайшего качества поставлять.
Но тут же был утешен. Сверхумный растительный симбионт дал понять Ивке, а через нее и старому Грапосу, что на территорию резиденции Шипоцвета будет пропускать для сбора урожая Бейлис. Понятно, жулить с оплатой Иринка пройдохе-гремлину убедительно не рекомендовала. Дескать, ядоцвет хоть и разумный, но таких шуток совершенно не понимает, и когда она, Ивка явится за расчетом по сырью, ему лучше приготовить монетки точно по факту поставки. Можно больше. Вот тут она, честное слово, возражать не будет. Гремлин тут же возмущенно раскудахтался, а Кенибас окончательно развеселилась. Страх перед отцовским наказанием притих.
Остаток дня для Иринки прошел в сборах. Удивительно, как быстро человек, то есть вампир, обрастает вещами. За несколько месяцев в Меладе у Иринки накопилось столько всего нужного, важного и просто миленького, которое совершенно не хотелось оставлять тогда, когда сама пускаешься в путь. Но дорожная карета не контейнер для морских перевозок. Осетра пришлось урезать. Достаточно было глянуть на тощий дорожный мешок Диаля, чтобы накопительский угар как-то сам по себе пропал. И четыре набитые сумки плюс «дцать» в уме превратились в скромные две. Мало ли что с каретой случится, как все тащить? Самой неудобно, Диаля нагружать? Он, конечно, возьмет, а вдруг ему свободные руки понадобятся для чего-нибудь более важного?
В конце концов, Иринка решила: нечего паниковать и биться в угаре жадности. Она не продает городскую резиденцию Шипоцвета и собирается сюда вернуться. Только сдержит слово – побывает в родном замке Ивки – и сюда, домой. Тот холодный каменный склеп, в котором Ивэйда никогда не чувствовала себя нужной, любимой, родной, ей и за все деньги мира не нужен.
За продуктами, правда, чтобы пацан из трактира не надорвался, решили сходить сами, оставив охранять резиденцию очень недовольную Марусю. Змейка никак не хотела сползать с шеи своей двуногой подруги, но молоко плюс пирожок с яйцом и печенье оказались хорошим поводом для сделки.
Так что в трактир Иринка смогли уйти без маскарадницы, лишь с Диалем. Переговоры Маруся, конечно, облегчала, но нервировать лишний раз хозяев, пробуждая в их душах какие-нибудь глупые желания подложить, скажем, жуткой клиентке на дорожку слабительного или добавить в пирожки тертых мухоморов, Иринка не стала.
Итогом успешных переговоров о замене регулярных поставок питания на продукты с собой в дорогу стали четыре корзины, где все было уложено донельзя компактно. Будь иначе, корзин было бы не меньше десятка.
Так что продуктов, годных к использованию и не грозящих в ближайшее время превратиться в отборную тухлятину, набралось прилично. Запахи от съестного (пока упаковывали, даже сытая Иринка слюну сглотнула) шли соблазнительные. Жидкости девушка не нюхала, просто в дополнение к воде, морсу и прочим напиткам собиралась чуток растрясти погребок Шипоцвета.
Что-то эдакое нынче витало в воздухе, помимо продуктовых ароматов. Не то эманации незадачливых террористов, не то общее подсознательное облегчение от минования катастрофы, не то обычное обострение натуральной белочки – недуга, свойственного, пожалуй, любому из миров. Словом, в довольно мирном (наемные убийцы, работающие не за идею, а за вознаграждение, не в счет) квартале Мелада на полпути к развалинам Шипоцвета Иринка и Диаль, приятно отягощенные продуктовыми наборами путешественников, столкнулись с пьяной и не по-хорошему веселой компанией.
На Земле Ивкина назвала бы такую – «золотая молодежь». Молодые да ранние, дерзкие, мало обломанные жизнью и всерьез полагающие, что деньги папочки-мамочки-дядюшки-дедушки (нужное подчеркнуть) решат все их проблемы и им все позволено в силу высшей личной исключительности.
