Тяжко вздохнув, попаданка прошла и решительно нацепила перстень на безымянный палец. А потом тихо попросила:
– Пойдем, пора. И Диаль… если я выйду монстром, ты меня убей, пожалуйста, поскорее. Ты точно сможешь!
– Сделаю, моя лорра-оль, – низко поклонился эльф, не задавая вопросов о том, почему Ивка решилась именно здесь и сейчас. Она ответила сама.
– Я эгоистка, конечно. Люблю красивые, удобные вещи, вкусную еду, денежки, на которые это все можно купить, красивых парней и совсем не люблю проблем, не хочу по-глупому рисковать, бросаясь очертя голову в неприятности ради чьего-то там светлого будущего. Но добровольно взвалить на себя вину за столько чужих смертей не смогу. Как он, – девушка кивнула в сторону кучки, оставшейся от нага, – не буду… Не хочу быть, как эта тварь хвостатая Шазгх! – Иринка куснула губу и мотнула головой. – Он по трупам, как по бульвару, шел и лишь о власти и наживе думал. Третий сын третьего сына кссашша Найгссошс давно обезумел. Напролом к власти шел, в их семействе почти все на этом зациклены. Так что одной жажды власти и хитроумия даже такому изобретательному выродку не хватило, чтоб цели достичь. Нужны были деньги, очень много денег. Жаден Шазгх до них был, как гном и гоблин вместе взятые. Родовая травма, видать. Ты знаешь, оказывается, наги чуют заточенные в камень металлы лишь чуть хуже гномов. Даприн насчет месторождений был прав: в Дилмарских горах сокрыты неимоверные богатства. Ирония судьбы: никто там не лазил, потому что на стыке трех государств сокровища лежат. У Валадара, Лильдэнола и Дилмара, людской провинции Мелад, там границы сходятся.
Выродок пронюхал о тайнах недр, прикопал рудознатца, принесшего весть, и затеял интригу. Задался целью получить полные права на владения, а через это и своего добиться. Взятки работают везде.
В Меладе наместника и сына его убрать запланировал, чтобы через дочь согласие на разработку получить. Да только Келдирет далеко не дурак, как понял, что вокруг его старшей какие-то темные личности крутятся, враз ее права наследования лишил. Тогда наг озлился и решил отомстить. Хаос и массовые смерти в главном городе провинции неизбежно привели бы к смещению наместника. С новым бы Шазгх снова попробовал.
Мачеху мою он одурманил, явившись с караваном торговцев. Но снова просчитался. У регентши не было права отписать ему даже кусок скалы. Только наследник или князь такое право имеет. А Дайжен не соглашался, когда мать намекала и, зараза такая, к нагову гипнозу устойчив оказался. Мозгов, наверное, не хватало, чтобы поддаться. Тогда его в ритуальный зал и толкнули. Шазгх считал, что мачеха станет княгиней, если сын умрет. Просчитался и тут. Кровь ее рода, Ночных Певуний, правом подобным не владеет. Лишь Властители Тварей и Темный Искус в Валадаре признавались достойными кресла князя.
Иринка торопливо вывалила на своего эрр-оля всю важную информацию, которую выловила из канализационных стоков сознания безумного претендента на власть в государстве нагов. И продолжала уже спокойнее:
– Он, тварь такая, почти патриотом был. В старых свитках многое откопал. Если не будет полноправного властителя в Валадаре и на той границе Лильдэнола, что наш Дом Шипоцвета держит, твари могут везде разом – эффект лавины – из-под контроля выйти и устроить такую бойню, что земли людские, вампирские и эльфийские опустеют. На месте прежних поселений будет лишь кровь и рев монстров, бродящих по земле истинными хозяевами, и тогда расцветет Найгссошс.
– Все так, моя лорра, – тихо и печально согласился Диаль.
– Ты… ты знал? – резко дернувшись, распахнула глаза Иринка.
– Я тоже умею читать старые свитки и достаточно стар, чтобы помнить те времена, когда они не были седой древностью, – опустил длинные ресницы эльф, нежно поглаживая ладонь девушки. – Чудовищам из кущ нельзя давать волю, моя лорра. Никогда и нигде. Ни вовне, ни в собственной душе. Потом невозможно будет загнать их обратно.
– Обожаю твоих монстров, – мурлыкнула девушка, на миг прижавшись к Диалю всем телом, и тут же отпрянула. – Пойдем, проводи меня, пожалуйста.
– Да, моя лорра, возвращайся ко мне, прошу, – опустил голову эльф.
То, чего хотел он для себя и своей лорры-оль, не совпадало с тем, что судили им боги. Но со Звездной Четверкой всегда так. Он сделал все, что мог, остается лишь верить. Нет, не богам, своей лорре. Это надежнее.
Впереди их ждал ритуальный зал. Для Иринки с той стороны массивных дверей, запираемых на гигантские засовы, для Диаля снаружи. Но даже девушка, искоса поглядывая на застывшее, какое-то помертвевшее лицо эльфа, не могла сказать, кому из них двоих будет хуже.
Да, еще утром Ирина Ивкина вовсе не собиралась переступать чертов порог чертова зала. Но этой ночью, вглядевшись, как в кривое зеркало, в амбиции и грязь души змеехвостого властолюбца, прочтя в его сознании, какая участь ждет Валадар, Мелад, значительную часть Лильдэнола – мест, каждое из которых так или иначе коснулось хоть краешком ее души, Ивка изменила точку зрения. Если монстры из чащ не будут более сдерживаться охранной сетью камней, грядет катастрофа. Иринка явственно поняла: все ерунда. Все ее страхи и сомнения – жалкий лепет в сравнении с этим грядущим. Идти придется. Если не пойдет, жить, скорее всего, сможет и дальше, но смотреть в глаза Диалю и собственному отражению в зеркале – нет. Что ей будет тогда суждено? Прятаться и убегать, бросив все, что дорого, в том числе, кстати, все, что «нажито непосильным трудом» в Меладе? Разве это будет жизнь?
Ради власти над Домом Шипоцвета или княжеством Валадар Иринка никогда бы не полезла на рожон, не шевельнула бы и мизинцем, но сейчас… Она начинала понимать предков, которые поднимались из окопов и шли в самоубийственную атаку. Да, она эгоистка и любительница удовольствий, но если негде и не с кем будет получать удовольствия, у нее вообще жизнь-то будет? И люди, то есть вампиры… А на фиг, все равно люди, пусть и с клыками! С ними-то как? На миг представив ту деревенскую пигалицу и ее матушку, пекущую изумительно вкусный хлеб, неподвижными, окровавленными кусками у дороги, такими, как лежали те бандиты, ставшие добычей монстров, Иринка замотала головой, отрицая видения, и передала Марусю эрр-олю. Змейка безропотно переползла к эльфу. Туда, внутрь, ей, как и Диалю, ходу не было.
Ивка стиснула зубы и, стараясь не смотреть на чудовищные царапины на каменном полу, стенах и, кажется, даже потолке, намекающие на разыгравшуюся недавно бойню с чудовищем, схватилась за ручку двери.
Массивная, тяжелая, она подалась неожиданно легко. Будто кто толкнул створку изнутри, навстречу претендентке. Было страшно? Конечно. Только наедине с собой ей сейчас было страшнее стократ. А внутри… По ушам ударила звенящая тишина. Никакие монстры внутри Иринку не караулили и с ходу перегрызть горло не попытались.
В зале было пусто и светло, как в безлюдном метро. Девушка оглядела помещение. Никого, ничего. Все гладко и ровно, в отличие от явно изборожденных когтями стен и пола коридора снаружи. Лишь стены, чуть подсвеченные равнодушно-голубоватым свечением, без рисунков, надписей, барельефов и горельефов. Пол – одна поразительно большая овальная плита серого цвета и угловатый обломок черной скалы в две трети Иринкиного роста по центру помещения со странной, будто срезанной макушкой.
