Рядом не было никого, потому чуйка и не сигналила. Хотя организм на физиологическом уровне ощутил микроскопические колебания температуры и доложил подсознанию о локальном воздействии.
Дышала в ухо как бы пустота, вот так получается.
И отнюдь не теоретическая возможность возникновения подобных ситуаций – страшила в Зоне похлеще, чем реально подкрадывающиеся мутаволки.
Волк, даже мутированный в монстра на порядок ужасней предка, понятен и объясним. А вот дыхание пустоты или нечто подобное… Любая, так сказать, «мистика» в Зоне реально возможна, но одно дело теоретически допускать что угодно, и совсем другое, когда столкнёшься с реализовавшимся воплощением чего угодно.
Единственное, что ни в коем случае нельзя допустить при столкновении, – это бояться. Страшнее смерти всё равно ничему не бывать. А с прочими страхами справиться можно. Главное, не позволить себе бояться… Даже когда эта самая смерть предположительно явилась и дышит тебе прямо в ухо. Словно шепчет, подсказывает, что может свершиться в ближайшее мгновение.
Но даже секунда жизни – это больше, чем вся дальнейшая вечность небытия. Не правда ли?
– Ничего, ничего, я подожду, – вслух прошептал он пустоте в ответ, – понимаю, стесняешься… Контакт с инопланетянином это ж не хухры-мухры, тут надо настроиться…
Под инопланетянином сталкер, само собой, подразумевал себя. Почему нет? Если для человека инопланетной «чертовщиной» является вся эта чужеродная ненормальщина Зоны Посещения, привнесённая хрен знает откуда, припёршаяся из глубин вселенной, так и для инородных порождений человек – вылитый «экстратеррестриал».
В том, что рядом с ним сейчас находится некая сущность или некое существо, вполне реальное, только невидимое глазами, сталкер уже не сомневался. Явись по его душу смерть по прямой указке Зоны, уже кончилась бы ходка. А если многозначительная пауза тянется, длится секунда за секундой, значит, можно пробовать договориться. Ничего, ничего, всякое случалось, какие только монстрические твари не встречались по дороге! Главное, не паниковать, поддавшись деморализующей лихорадке страха.
– Уж извини, я тебя в упор не вижу. Ты бы показалось, если способно, – спокойно и чуть громче продолжал разводить межвидовую дипломатию человек. – Ну или звуки бы издало для поддержания разговора…
Сталкер не шевелился, конечностями не двигал и голову не поворачивал. Лежал по-прежнему бревном. Шевелились только его губы, произносящие слова, и глазные яблоки, шарящие по внутреннему пространству подвала, точней, по доступной взгляду части помещения.
В пределах видимости ничего не менялось. Всё оставалось таким же, как в момент, когда закрылись глаза перед погружением в сон.
Винтовка на месте, прислонена к дивану, никем не убрана, до неё рукой подать, но сейчас она не годится для действий. Пистолет по-прежнему лежал рядом, правой ладонью бродяга ощущал твёрдость металла. Уже хорошо. Хотя весьма сомнительно, что пулей невидимую тварь можно поразить. Однако наличие оружия вселяет пусть иллюзорную, но уверенность, что оставлен шанс погибнуть в бою, как и подобает воину. Не позорно, лёжа в тёплой постельке. (Сейчас – в прямом смысле! Злая ирония Зоны: сдохнуть не в схватке посреди дебрей или руин, а валяясь на диванчике…)
В ответ на его предложение – тишина. Но дыхание не прекратилось.
«Вот же ж, сука, подстерегла на расслабоне, врасплох застала!»
Резюмировав происходящее раздосадованной мыслью, сталкер, не позволяя досаде экстренно перерасти в раздражение и тем паче в гнев, осторожненько, едва-едва подвигая голову, повернулся лицом в сторону дыхания, согревающего из пустоты. Почему-то именно это обстоятельство – что грело, а не леденило, – привносило некую нотку надежды в ситуацию. Смерть у нормального восприятия как-то с холодом привычно ассоциируется, не с теплом. Впрочем, и огнём можно смертоносно полыхнуть, так, что никакому убийственному морозу мало не покажется…
«Ничего, ничего, нас мало, но мы в тельняшках!»
Подходящую случаю цитату вслух не произнёс, лишь подумал, хотя чуть было не сорвалось с языка. Самоуспокоительное высказывание вряд ли кардинально изменит патовость происходящего, зато правильный настрой удержать поможет.
Поворот головы набок завершён. Прерывистый поток тепла опахнул нос, лоб, глаза, губы… и вдруг исчез, будто выжидал, повернутся к нему лицом или побоятся, а в этот миг дождался.
Спустя полминуты тянущейся паузы и отсутствия дыхания сталкер решил, что лежать бревном и медлить больше нельзя. Не резко, но целеустремлённо и не плавно он опустил ноги на пол, нащупал подошвами опору и выпрямился, встал во весь рост, не забыв прихватить с дивана пистолет, естественно.
Уже стоя, произнёс вслух:
– Доброе утро. Разбудило, давай теперь обоснуй зачем. Короче, чего надо-то?
Основным энергетическим посылом при этом служили не слова, а мысленный импульс с аналогичной эманацией; человек сгенерировал его параллельно звукам. Враждебности в месседже разума не было, но предупреждение, что на испуг не взять, – очень даже. Плюс предложение начинать диалог, излагать мотивы.
Услышать в ответ человеческую речь как-то не особенно ожидалось сталкером, но какая-нибудь тепловая, акустическая, световая реакция могла воспоследовать… Вплоть до осязательной, и не факт, что дружеской хотя бы условно. На всякий случай тело привычно напрягло мышцы, готовясь к удару, обычные чувства, и без того обострённые, до предела насторожились.
Сверхчувство же, сталкерское чутьё подсказывало характерными внутренними ощущениями, что ситуация патовая, но разрешимая. Однако всё-таки чуйка изредка ошибалась в оценке степени угрозы. До этой минуты не фатально, к счастью…
Действительно, ожидалось умудрённым бесчисленными ходками Дед-Матросом что угодно; всесторонний опыт напоминал – в реале возможно абсолютно всё, до чего способен домыслиться разум даже теоретически, – и поэтому сталкер даже не особенно удивился, когда услышал:
– Что ж, с добрым утром. Уж извини, что разбудил.
Вполне человечески сказанное. Мужским, хрипловатым таким баритоном. Обладатель голоса по-прежнему скрывался в режиме незримости, но источник звука обозначился чётко, пространство между древним холодильником и столом. Это если незваный «будильник» не запутывает специально, коварный такой, не вводит в заблуждение.
Перед тем как атаковать.
Но если собрался нападать, зачем тогда разводит политесы, вежливо извиняется и всё такое? Кончил бы спящего, и вся недолга.
Ну о-очень странно, короче. Более чем.
У Матроса крепло ощущение, что на этом странности не окончились, они лишь начинаются. И в результате обязательно свершится небывалый апофеоз. Только пока неясно, разразится нечто ужаснейшее или наоборот.
– Собственно, я собирался в твоём сне пообщаться, коллега, – продолжил голос «из пустоты», – хотелось ненавязчиво проинформировать о неотложном и важном… но твоя чуйствительность бьёт все рекорды. Распознал и разобрался, что в подземелье уже не один и что появление другой энергетики реально, не плод воображения… Я сильно впечатлён, честно признаться. Интересно, в твоих физических ощущениях моё присутствие каким образом интерпретировалось?
