В пятой позиции ярко сверкала красная единичка.
Наверху показался электровагон и быстро помчался вниз, к остановке. Съехав по склону, замедлил ход. В скрежещущих звуках тормозящего вагона вдруг послышался отголосок низкой рваной мелодии, напоминающий ответный эхо-крик, донёсшийся из Леса.
Беглец вздрогнул и быстро оглянулся через плечо, будто к нему сзади подкрадывалось нечто, наступающее на пятки, и вот-вот свирепо вонзит меж лопаток клинок.
Но позади в этот момент был только притормозивший на красный режим светофора «тыща шестисотый» цвета расплавленного серебра, скоростной седан на ДВС-тяге. Он распространял едкую вонь выхлопа, а в открытое окошко из салона вырывались звуки рычащего запила соло-гитары.
Высокий человек закусил губу и ринулся внутрь длинного вагона обтекаемой, зализанной формы…
…И снова ходка Адаманта против желания перенаправилась на чужую тропу, в продолжение не своей истории!!!
Когда всё только начиналось, он поехал на старую дачу, решив спрятаться и сориентироваться. Продумать дальнейшие действия и заодно достать закопанный под деревом бокс с «наследством».
Ему тогда и в лихорадочном бреду не могло привидеться, что продолжать будет вынужден, следуя сценариям, в авторах которых сам не числится! Какие угодно перспективы обрисовывались, вплоть до откровенно пессимистичных, но среди них не было и намёка, что его насильно «раскидает» по множеству параллелей.
Только бы не выпустить в желанную, необходимую ему, надо так понимать. Пресекается желание уйти, он удерживается в статусе «невыходного». Хотя по унылому состоянию его души вследствие этого удержания точней было бы сказать – безвыходного…
Попытки найти выход кидали его из реальности в реальность, не давая найти правильную дорогу в правильный лес.
На этот раз вместо нужной тропы опять запроторило в самую гущу событий чужой драмы. Он мало что понял и узнал об этом бородатом человеке, к личности которого поневоле был «подселён» на некоторое время. Но почувствовал, ещё бы, неизбывную трагедию, скрывающуюся за кулисами происходящего там.
В недосмотренной истории, начало которой ему неведомо и финал её никогда не будет узнан.
Эпизодных, обрывочных присутствий в чьих-то жизненных ходках набралось уже немало, впечатляющая коллекция. О-о-о, там, в «параллелях», свои страсти кипят, ураганы чувств и торнадо событий бурлят! Человек везде человек, без желаний и страстей никуда и никак… Увы, ближе познакомиться и установить контакт ни с кем из временных носителей не получается.
С этими «транспортными средствами поневоле» ему не дано общаться, они даже не в курсе, что он к ним ненадолго прицепляется, как мальчишка к заднему буферу трамвая, а то, может, помогли бы ему чем. В одиночку стеречь, без напарника и подмоги, о-го-го как стрёмно!.. Но зато упрекнуть себя не за что, совесть у него чиста. Ручки не умыл, от ответственности не открестился и в крайнюю хату не спрятался.
Хотя бы пытается противостоять концу света. Не прячет голову в песок, как бы страшно ни было смотреть на приближающееся цунами, сулящее напрочь смести мир, заслать цивилизацию к чертям зонным.
В крайней на сегодня попытке найти проход, опять неудачной, выбросившей его разум обратно, используя в качестве носителя донельзя странного, чуть ли не фэнтезийного «деду» с мечом-трубкой-палкой, восприятие резанула одна деталь.
Понравилось, но и одновременно вызвало грустную улыбку название посёлка. Населённый пункт назывался Вольный. Ни много ни мало.
О какой воле может идти речь, когда застрял, по сути, в бессрочном заключении! Пусть это и самозаключение, как бы добровольное. Вынужденное на самом-то деле, но можно ведь взять и отказаться от желания стеречь. Просто, как обычный человек, выживать. Отвернуться от смерти, протянуть, сколько там ещё отмерено судьбой. А то и приспособиться к грядущему пост…
Не получится. Он просто не сможет жить как ни в чём не бывало, заботясь только о сохранности собственной шкуры. Пока надеется, пока есть силы, будет искать. Что случится потом, в каком раскладе сойдутся обстоятельства… потом и решится, по мере изменения реалий.
Его задача с того момента, когда ощутил ненавистный, нежеланный и такой знакомый ЗОВ, – стеречь реальность, ставшую родной после побега из Зоны, которая подарила ему дом. По возможности избавлять от влияния чужеродной сверхсущности. Обрубать щупальца, тянущиеся в реал, по мере их обнаружения.
Пускай он и не так чтобы пламенно обожает этот мир, полный глупых, беспечных и недальновидных человечков, гробящих сами себя и попутно планету. Однако позволить его превратить в сплошную отчуждёнку, где покажутся милыми цветочками самые ужасные проявления человеческого несовершенства…
Он и раньше делал всё, что мог, предупреждал, внедрял в коллективный разум социума идею о реальной возможности существования подобной Зоны. Призывал относиться к чужеродной силе не просто настороженно, а с однозначной враждебностью. Готовиться и быть готовыми сопротивляться.
Эх, если бы человечество предупреждения когда-либо слышало, своечасно спохватывалось, относилось всерьёз… Человечество – настоящий чемпион по наступанию на те же грабли и получению черенком по лбу. Замирает после от боли, искры из глаз, и недоумевает, почему вовремя не услышало…
Но весь ужас в том, что на этот раз вместо черенка тяжеленная дубина может врезать по черепушке и снести голову напрочь. Даже глаз не останется, перед которыми водят звёзды хоровод.
Там, за стенами дома, в котором находится его квартира-схрон, может разразиться настоящий апокалипсис. Если ничего не делать для предотвращения, неопределённое «может» из формулировки уберётся.
Повезёт (или наоборот – не) кому-то выжить, уцелевшие с ностальгией будут вспоминать период первой эпидемии, когда при выходе на улицу достаточно было надеть на лица масочки и руки оснастить перчатками. Ни в коем случае не касаться открытых участков лица там, где есть шанс контакта со слизистой средой, использовать дезинфекторы и не пропускать ни одной оказии помыть руки. Притрагиваться к чему-либо только по крайней необходимости, а лучше – избегать контакта с поверхностями, которые могли трогать чужие пальцы.
Ну и главное, конечно, придерживаться социальной дистанции: к окружающим не прикасаться, не обниматься с ними, не прижиматься, держаться друг от дружки на расстоянии пары-тройки шагов. Увеличение «неприкасаемого» прайвит-спейса человека от дюжины сантиметров до полутора-двух метров ещё могло спасти человечество… если бы люди выполняли хотя бы эти простые правила неукоснительно и вовремя.
Точка невозврата пока не пройдена, однако, вполне возможно, до неё остался один шаг.
Вроде бы остался, и можно ещё успеть предотвратить…
Спасти этот грёбаный мир, в который он так стремился попасть, убегая из Зоны, но в котором сильно разочаровался и любви к нему теперь не питал.
Тем не менее он помнил и понимал (в особенности понимание углубилось после того, как его покидало по чужим параллельным историям), что реальность вариативна, и одновременно существует множество возможностей развития. Но лишь одна из них является для тебя домом. Только она может считаться, пусть субъективно, настоящей реальностью.
