Но на одном из перекрёстков она повернула не туда и попала в безвыходную ситуёвину…
«Вкус-с-сное мяс-со, с-свежее, – раздался позади неё свистящий шёпот, – с-с дос-ставкой на дом!» – и, развернувшись к опасности лицом, она обнаружила, что выход из очередного тупика перекрыт. Прямо из склизких жёлтых стен сводчатого туннеля просачивались отвратительного вида монстрики, похожие то ли на прямоходящих мутированных тараканов, то ли на злобных гриппозных вирусов, какими их изображают медицинские плакаты.
Она оскалилась, мгновенно вырастив огромные клыки и обрастая вздыбленной серой шерстью. Рокочуще мурлыча, презрительно вымолвила в ответ: «Зу-убки облома-аете, р-р-ризуны. Глядите не по-одавитесь мясцо-ом, лентяи… Чисти-ильщики тут давно-о не ша-астали, вида-ать, лозинами вас не лупцева-али!» – и подпрыгнула, дугой выгнув спину и во все стороны выбрасывая все четыре лапы, выпущенными когтями норовя зацепить пучеглазые самодовольные морды.
Ослепительные зелёные искры посыпались из её глаз, прожигая огромные дыры. Пули вгонять в студенистые волосатые туши бесполезно.
Враги навалились скопом, сочтя её лёгкой поживой, но не тут-то было! Она превратилась в смертоносный вихрь, казалось, десятки лап одновременно били, царапали, кромсали, полосовали, раздирали в клочья опрометчиво приблизившихся тварей. Снопы искр рассыпались во все стороны, наполнив пространство смертоносной зеленью. Жуткий пронзительный вой сотрясал своды канала…
Силы были неравны, но пираты подземелий просто охотились, за неё же сражалась такая бешеная ярость, что ризуны дрогнули… Поспешное бегство уцелевших освободило проход. Брезгливо переступая раскромсанные и обожжённые бездыханные тела, старательно ставя подушечки лапок мимо комочков кровянистой массы, она вернулась на перекрёсток и осмотрелась.
Презрительно промурлыкала останкам врагов, валяющимся в слепой кишке тупика: «Ва-ам и не сни-ились каналы а-ада, в которых я побыва-ала, и брониро-ованные люки, которые мне удавалось взла-амывать. Ни еди-иную из своих жизней я не сочту-у настолько никче-емной, чтоб глу-упо распрощаться с нею в этом аппе-ендиксе!» – и, звонко постукивая коготками по мраморным плитам, продолжила плавное стремительное движение в магистральном туннеле.
Зелёные световые кольца убегали назад одно за другим. Впереди, в визуальной перспективе, они уменьшались в диаметре и сливались в зыбкую взвесь цвета надежды.
Очень скоро по левому боку обнаружилась ниша, за которой вполне мог скрываться тайный ход. Длинный розовый язычок лизнул нужное место… гибкое кошачье тельце скользнуло в окошко открывшегося лючка, и она отправилась дальше, в смертельный лабиринт, где за каждым углом отважный бег мог закончиться навсегда.
Бесстрашная и неудержимая, воздев хвостик трубой, серая зеленоглазая кошка бежала по лезвию бритвы, постоянно находясь в секунде от жадно распахнутой пасти Смерти, опережая её всего лишь на один-единственный прыжок.
И всё-таки прорвалась в надземный слой. От субземного этот лабиринт отличался наличием бесчисленного количества всяческих указателей, идентифицирующих символов и надписей. Знаки Дороги. Воняло не меньше, однако по-другому. Будто в этом срезе все питались исключительно апельсинами и соответственно испражнялись.
Немного подрастерявшись, сгорбленная попрошайка, костлявое песочно-жёлтое тельце которой едва прикрывало рваное тряпьё, бродила по незнакомым улицам и проспектам, залитым феерическим светом реклам, вывесок, фонарей, и путалась в хаосе указующих «перстов». Все направления к твоим услугам, но выбрать необходимо лишь одно, единственно верное…
Ошибиться нельзя. Ошибка – синоним обнаружения. Обнаружение – синоним смерти. Ошибаются лишь единожды сапёры, хакеры, террористы, наркокурьеры и контрабандисты.
С первыми всё ясно. Вторых неусыпно подстерегают во вселенском «закулисье» антило́мовые полицейские подразделения и секьюрити бесчисленных групп влияния и засечённых стараются тотчас же реально повязать; повелители закулисья в особых секторах реальных тюрем обречены на участь более страшную, чем смерть, – ВНЕвселенское существование. Третьим и четвёртым после поимки спецслужбы беспощадно и безвариантно выжигают личности вместе с мозгами, пятым же вдобавок – в любом краю универсума ВЫШКА, по законам охраны материальной неприкосновенности. Таможенникам в реале попадись только в лапы загребущие! Свирепее тварей НЕТУ.
Корчась от перенапряга, она просчитала уйму вариантов и ВЫБРАЛА путь. Сбросила личину старухи-нищенки и выпрямилась на обочине с поднятой рукой. Автостоп – хороший способ не попадаться в сенсорные поля структур контроля и перехвата. Красивой женщине долго стоять не пришлось. Первый же кар, навороченный новёхонький спидстер, с визгом затормозил, и дальше она отправилась в комфортабельном кресле, совмещая приятное с полезным – скоростью.
Время поджимало. Оговоренный срок истекал, скинуться было необходимо не позднее тамошних восьми утра. До закрытия лавки.
В искомый пункт назначения, в котором начиналась тропа перехода, она добралась «с ветерком». Воодушевлённый обществом, зрелищем и ароматом красавицы, самоуверенный брюнетистый драйвер из кожи вон лез, развлекая её, однако затем пришлось ему доходчиво разъяснять, что не только красивые, но и умные женщины за проезд и анекдоты платят по собственному усмотрению.
В усмотрение ЭТОЙ попутчицы существо, наказанное матерью-природой наличием в паху пениса и мошонки, никаким параметром не вписывалось.
Аккуратно пристроив чернокудрую голову на подголовник, она покинула кар, с ледяной улыбкой забросила за спину свой дорожный рюкзачок и упругой походкой ушла, не оглядываясь, чтобы раствориться в многоголосой толпе городского рынка.
Она знала, что сидящий за рулём пришпиленный самец человека мёртвым ещё не выглядел, нет. Закрывшим глаза от усталости, отдыхающим путником – да.
Лезвие ножа вошло под рёбра, пронзив печень, почку и спинку сиденья. Наборная рукоять, отделённая от окровавленного клинка, вернулась в пахнущую старой кожей глубь и вновь соединилась с чехлом. А клинок прямо сейчас превращается в ледовую сосульку. Отколовшуюся от глыбки льда, неподвижно стынущей в груди женщины там, где когда-то билось сердце.
В момент, когда лезвие вонзалось в мужскую плоть, тело убийцы на мгновение сделалось прозрачным, и серебристая льдинка явственно проступила сквозь плоть женскую.
Толкаясь и решительно распихивая людишек локтями, она целеустремлённо пробилась ко входу в «стекляшку» цветочного павильона. Однако внутрь не пошла. Сложив на груди руки, принялась туда-сюда расхаживать вдоль стеклянной стенки рядом с широко распахнутыми створками дверей, уподобясь одному известному во многих слоях политическому деятелю, которому именно на ходу, расхаживая, лучше всего мыслилось, как насильно загонять людей в светлое коммунистическое завтра. «Вчера» многолетней выдержки искренне заботилось об освещении «сегодня». Оно оказалось не таким уж тёмным, будущее (по отношению к годам деятельности политика), но отнюдь не коммунистическим.
Быстрые глаза насторожённо сканировали окрестности, скользили по лицам и затылкам, вбирали в зрачки радужное многоцветье, буйствующее за стеклопластиком. Ноздри прямого носика раздувались, вбирая коктейль пряных ароматов, льющийся из павильона… Недоверчивая ухмылка искривила краешки тёмных губ. Чёрные ногти задумчиво почесали раскрасневшуюся щеку, оставив белые полоски.
