Этакая типичная шлюшья морда, густо накирпиченная вдобавок. От природы вульгарная до невозможности и дополнительно обезображенная спецификой среды обитания. Девки с такими плебейскими физиономиями и превращёнными в паклю волосьями, обесцвеченными перекисью в попытках стать красавицами-блондинками, обслуживают в подворотнях за стакан дешёвого пойла и отдаются за десятку всем подряд; что в пятнадцать лет от роду, что в пятьдесят, если доживут. Выше им не подняться. Синьор Ломброзо всё-таки в чём-то был прав.
На прилавок перед неудачно загримировавшейся кругломордой риббершей лёг добытый из рюкзачных недр запаянный пакет, наполненный капсулами.
Узрев сквозь прозрачный пластик крохотные шарики всех цветов радуги, аборигенка аж затряслась. Баллоны огромных, как арбузы южных степей, сисек заколыхались. Покойный сосед из дома напротив от такого зрелища кончил бы, не прибегая к помощи лап. Отмеченные клеймом вырождения похотливые глазки вытаращились на пакет, и получательница груза сделалась разительно похожей на озабоченного хомофила и его дедушку, хотя у тех-то зенки были аутентичными… С превеликим трудом сдерживаясь, «женщина» героически пыталась оставаться радушной хозяйкой. Даже выдавила:
– Вижу, вы запыхались… Не стоило так торопиться, я…
Женщина перебила:
– А я никогда не опаздываю и всегда выполняю обещанное, если уж обещала. Что в общем-то весьма нечасто делаю, но если уж… то за свои слова отвечаю. Когда-то я хронически поступала совершенно иначе, и судьба наказала меня по высшему разряду, вначале даровав, а затем отобрав самое долгожданное и ценное, раз и навсегда внушив: не собираешься выполнять – не давай пустых обещаний. Полагаясь на твои посулы, ведь кто-нибудь строит сказочный замок грёз, не зная, что его фундамент висит в пустоте…
– Сколько я… вам должна?.. Назовите код счёта, я… переведу… – сдавленным голосом исторгла имитация женщины, пожирая взглядом пёстрый микс, наполняющий пакет. Ей было невероятно трудно говорить, имея перед глазами такое дефицитное по здешним меркам БОГАТСТВО.
– Нисколько. Этим я занимаюсь не ради денег. Передавай привет Старому Лису. Его отблагодаришь за море удовольствия, как бы плещущееся на твоём прилавке! – Не прощаясь, затянутая в чёрно-красную кожу странная путешественница развернулась и зашагала обратно, к выходу, помахивая заметно облегчившимся рюкзачком, но вдруг замерла с поднятой ногой, развернулась на каблуке сапога второй и опустила подошву платформы на пол носком к прилавку.
– Протестируй терминал! – прохрипела хозяйке или продавщице лавки, в общем-то её не интересовало кому. – Барахлит, настройку сбивает. Если бы я не знала, что в Рибберленде торжествует капитализьма, то решила бы, что твой канал на блокираторе. Но до такого вопиющего ограничения личной свободы додумались только…
– Ой, погодите, женщина-человек! – Пожиравшая глазами пакет антикварша словно очнулась, голос её оживился. – С вами Лис хотел связаться. Заскакивал ко мне давеча, просил передать сообщение, как только объявитесь. Говорил, есть дело на миллион…
«Женщина» замолчала, потупила вульгарные глазки, помялась и продолжила:
– И ещё. Тут один мужчина появлялся… сказал, ваш соплеменник. Ума не приложу, откуда узнал, что я поджидаю груз, но оставил адрес, упрашивал передать приглашение и настойчиво акцентировал, чтобы вы не вздумали проигнорировать…
Антикварша выложила на прилавок радужный треугольничек визитки… И тут же испуганно отпрянула, врезавшись спиной в стеллаж.
Растянувшись в прыжке, женщина стремительной пантерой перелетела прилавок и схватила риббершу за горло стальными когтями.
– Сдала, сучар-ра! – прорычала в густо напудренную личину. – Кто мог знать, что я наведаюсь в этот слой?! Ты, я и Лис, больше никто…
– Он сказал… передать приглашение тому или той… кто принесёт… – полузадушенная, хрипела аборигенка. – Не представляю… откуда он взял… я не признавалась ему, что жду… но он всё равно оставил…
– Серьё-ё-озно…
Помедлив, женщина отпустила горло хозяйки, и та сползла на пол. Мелкие предметы, сдёрнутые спиной, дождём посыпались со стеллажа, отскакивая от упругих баллонов, веретенообразных бёдер и рыхлого живота.
К визитке курьерша не притронулась. Наклонилась и прочла, не прикасаясь. Полированная поверхность прилавка отразила её лицо… Она выпрямилась, достала расчёску и косметичку, из неё – помаду. Накрасила губы, причесалась. Показала отражению язык и ухмыльнулась.
Прохрипела рибберше, распростёртой на дне узкого каньона между прилавком и стеллажом:
– Появится вдруг, скажешь, что я его настойчивость игнорирую. В гробу, передай, я его типа как видела! – И прыжком перебросила гибкое тело из каньона в широкую долину, отведённую для передвижений покупателей.
Звякнул колокольчик, звякнул ещё раз, и треугольная дверь плотно вошла в косяк. Женщина-человек, которую женщина-риббер больше никогда не увидит, промелькнула в витрине и исчезла. Впрочем, хозяйка лавки уже позабыла о ней.
Поменяв интерфейс, она сбросила личину, шустро поднялась на ходильные конечности и протянула четыре верхние, дрожащие от предвкушения лапки, наконец-то решившись коснуться пакета.
Капсулированное содержимое, пропутешествовавшее на дне потёртого кожаного рюкзачка долгий, тернистый путь, в этом слое имело стоимость неимоверную, сопоставимую с крупным состоянием, сколоченным на торговле реальной недвижимостью. Занятием весьма прибыльным во всех мирах.
Но – для существ осёдлых. С которыми быстроглазая странница явно имела немного общего. Точнее, ничего. Абсолютно.
…– Говорят, Лис, ты меня типа как облобызать жаждешь? – спросила она, когда проплыла необходимое расстояние в толще океана измерений, выскочила на берег острова, название которого будто нарочно почти совпадало с фамилией знаменитого фантаста этого среза космоса, и приблизилась к громадному седобородому мужчине, облачённому в вытертую лисью шубу и поношенную пыжиковую шапку. – Серьёзно. Соскучился?
Они встретились на гранитной речной набережной в северном, продуваемом полярными ветрами городе. И мужчина крепко обнял женщину, троекратно расцеловал в пунцовые щёчки, сграбастал в охапку, поднял, прижав к боку, и целеустремлённо понёс к жестоко пытанной дорогами, далеко не новой чёрной «Волге» сто пятьдесят первой модели.
– Единственный на свете мужик, которому я позволяю надругаться над собою, вытворяя этакое гнусное непотребство… – без улыбки проворчала женщина.
– Замёрзнешь вусмерть, дурочка безалаберная! – сердито сказал мужик, заталкивая её в натопленное чрево автомобиля. – А меня же «мусора» загребут за садистские развлечения пыткой раздеванием. Прикидец у тя – самое то для здешних краёв. Что ни на есть. Верней, отсутствие оного…
Мрачное небо низко повесило свинцовые цеппелины разбухших туч. Бесконечный мелкий дождец нудно моросил, пропитав атмосферу до такой степени, что казалось: формула её химического состава проста – аш-два-о. Волглый сырой туман наползал с запада, со стороны морского залива, норовя заполнить улицы, проспекты, площади, просочиться над речками и каналами, натечь во дворы-колодцы и окончательно превратить старый город в зябкий угрюмый мир, стылое обиталище домов-призраков, машин-привидений и людей-духов.
