После этих слов он протянул руку и распахнул толстую ладонь с опухшими одутловатыми пальцами.
– Времени решать нет, – покачал головой его величество, видя мое состояние.
Я была в шоке. Сердце бешено стучало в горле, грозясь выскочить прочь. Все внутри обмерло и похолодело.
В этот миг я вдруг все поняла. От начала и до конца.
Вот чего боялся король. Что однажды я, выполняя приказ Альфиана, нападу на него и убью.
Джоксар боялся собственного сына.
И, судя по всему, этого же страшилась и Сафира, потому что после слов его величества она вытянулась как струна и сжала губы, глядя на меня так пристально, что я уже должна была задымиться.
– Хорошо, – ответила я дрогнувшим голосом и вложила кисть в ладонь короля. – Клянусь…
И как только я произнесла это слово, обе наши руки вспыхнули магическим пламенем.
Я никак не могла понять, как же это произошло, ведь ни одно заклятье не прозвучало. Но, подняв голову, увидела, что губы Сафиры беззвучно двигались, пока она не моргая смотрела на наши кисти. Значит, заклятье все же было…
Джоксар улыбался.
Едва пламя погасло, как его величество убрал ладонь, будто ему было не слишком приятно касаться меня. Ему, а не мне! Хотя это я после прозвучавшего разговора жаждала принять ванну с дюжиной бутылок ароматной пены.
– Вот и славно, – бросил правитель, вставая из-за стола.
Но, к сожалению, у меня было еще кое-что у него спросить, и, кусая губы, я его остановила:
– Ваше величество, а почему вы думаете, что о случившемся здесь не передадут принцу Альфиану? Ведь мы сидели на самом виду остальных конкурсанток.
Король снисходительно улыбнулся. Примерно так же, как и Сафира.
– Ты еще совсем неопытная ведьмочка, да, Мартелла Довилье? – переспросил он мерзко мягким отеческим тоном. А затем все же соизволил ответить: – Этот закуток зала заговоренный. – Он махнул толстой рукой, проводя в воздухе невидимую черту. – Все, что находится по ту сторону барьера, теряется в миражах. Для всех, кто сегодня присутствовал в Малахитовой зале, мы с вами обменялись парой слов, а затем я потерял к вам интерес, завязав беседу с ронной Сирье. Никто не знает, что мы вели разговор так долго, и уж тем более никто не видел вспышки от магической клятвы.
Он сделал короткую паузу и перестал улыбаться.
– Поэтому я и вам советую помалкивать о ней, Мартелла, – добавил через мгновение. – Теперь вы можете поступать по вашему усмотрению – принимать или не принимать предложение моего сына. Однако подумайте о том, что ему вы тоже вынуждены будете дать клятву верности. Нужно ли оно вам, ронна?..
С этими словами он развернулся и пошел прочь как ни в чем не бывало. А из соседней залы, откуда раздавалась музыка, наконец-то вышел принц под руку с одной из конкурсанток.
– Очередь на танец ронны Мартеллы Довилье! – провозгласил распорядитель, и я поспешила занять свое место.
Мой бой еще только начинался, и то, что я совершенно не умела танцевать, теперь уже не было и наполовину так страшно, как прежде.
Альфиан, казалось, был напряжен. Он то и дело косился в сторону отца, пытаясь выглядеть непринужденно, но только дурак не заметил бы, что с ним что-то не так.
Впрочем, теперь я понимала его гораздо лучше прежнего. После быстрой и ловко провернутой магии Сафиры я чувствовала себя словно бы так же, как и всегда, однако легкое ощущение давящей тяжести на плечах не отпускало. А принц, похоже, неспроста переживал.
Внезапно я вспомнила первый день нашей встречи, ту стоянку в лесу, где, по словам Хмури, принца должен был ждать какой-то чужой подосланный маг. И лишь случайные обстоятельства вынудили его отступить. Отступить и не нападать на наследника престола.
В тот день Альфиан казался мне беззаботным парнем, простым и веселым, самым обыкновенным. С той лишь разницей, что ему посчастливилось родиться наследником Златодольного королевства. Теперь же я видела его совсем с другой стороны. То и дело он поправлял белоснежные манжеты рукавов, оглядываясь по сторонам так, словно в каждый миг ожидал удара кинжалом в спину. То и дело бледнел и улыбался. Только улыбка эта была натянутой и тяжелой.
Альфиан боялся покушения. Более того, он боялся покушения на жизнь от собственного отца. Другого объяснения происходящему я найти не могла.
В копилку к прочему в эту теорию прекрасно укладывался тот факт, что принц явно терпеть не мог Иветту Рефар, являющуюся по должности его первой магической защитницей. И в этом, по моему скромному разумению, он был совершенно прав! Как доверять женщине, которая является родной сестрой правой руки короля? Того самого короля, который по совместительству его отец и предполагаемый убийца?
При этом оставалось непонятным кое-что другое.
Почему тогда он доверяет мне? Вряд ли ему неизвестно, что с Сафирой и Иветтой мы состоим в прямом родстве… Может, все дело в том, что ненависть и презрение ко мне сестры никогда не скрывали, да и наследство бабки получила я одна? Получалось, что причина нелюбви ко мне Сафиры и Иветты вполне очевидна принцу – старая добрая зависть. И, исходя из этого факта, Альфиан надеялся получить в моем лице сильную поддержку. Будущую колдунью, которая никогда не встанет на сторону его отца. Сторону, которую поддерживали мои сестры…
Все сходилось, как детали мозаики как звенья цепи, которую осталось собрать воедино и повесить на шею. Вот только собрать ее не было теперь никакой возможности.
Король Джоксар Лютоглавый опередил своего сына. Я дала ему клятву…
В этот момент наследник престола шагнул ко мне через весь зал и с церемонным поклоном протянул руку. Его золотистые волосы упали на лицо, красиво оттеняя напряженный взгляд.
Стоило ему оказаться так близко, как у меня под сердцем екнуло. А еще стало очень-очень жаль его! Настолько, что я стала лихорадочно искать возможность помочь хоть как-то. Но что тут вообще можно сделать, если теперь я не могла очертя голову согласиться на его предложение? Ведь в случае, если я присягну Альфиану, а он прикажет мне убить отца, я просто не смогу отказаться! И после того, как выполню приказ, лягу костьми у его ног, убитая клятвой его отцу. Отличная перспектива вырисовывалась!
Вот только как бы я ни ругала себя за то, что дала эту ужасную клятву Джоксару, факт оставался фактом: если бы я этого не сделала, король бы меня уничтожил. Возможно, даже не дожидаясь конца Отбора, упек бы в темницу, как не одну сотню магов до меня, по сфабрикованному обвинению в предательстве короны.
У меня не оставалось выбора. Теперь уже не стоило размышлять о том, что могло бы быть, если бы я отказалась от предложения Джоксара. Следовало отталкиваться от имеющегося положения вещей и искать выход.
Ладонь принца была немного горячее обычного. Похоже, от переживаний его бросило в жар, и теперь он вел меня под руку уверенно и быстро, словно торопился покинуть Малахитовую залу. А я неожиданно почувствовала себя персонажем из сказки – красавицей, которую сильный и могущественный принц украл из родного дворца. Теперь у героев должен случиться романтичный танец под луной, после которого непременно последует не менее романтичный поцелуй. Они оба счастливы и не могут наглядеться друг на друга…
