– Пророчество сбылось…
– Король-ворон… – глухо прошептал Альфиан, побледнев. А в следующий миг упал на одно колено, склонив голову перед истинным правителем.
Вслед за ним то же самое сделали и члены коалиции колдунов, никто не остался стоять на ногах, кроме самого Дрейгона Ранвидаля, законного короля.
Даже Сафира склонила голову, несмотря на то, что ее зубы были плотно сжаты от злости и разочарования.
Но Дрейгон не обращал ни на кого из них внимания, даже не повернул головы. Однако он быстро двинулся к колдунам, и те сжались, опасаясь, что Антрацитовый король уничтожит каждого из них. Что король-ворон захочет отомстить.
Но он лишь подошел к телу Джоксара и, резко склонившись, буквально пронзил его грудную клетку рукой. Кисть прошла сквозь ребра с громким отвратительным хрустом. В этот миг Джоксар Ранвидаль выгнулся, окончательно испустив дух. Уже через мгновение с краев раны сорвалось пламя, выжигая грязную кровь, а когда колдун вытащил руку из груди мертвого брата, в его ладони сверкало маленькое раскаленное солнце. Белое, как нагретый до предела металл.
Не теряя ни минуты, Дрейгон шагнул к стеклянному саркофагу Мартеллы, откинул крышку и прижал белое солнце к ее груди.
В тот же миг оно впиталось в тело девушки, и ее кожа, уже почти побледневшая до синевы, начала приобретать краски. Не прошло и пары секунд, как она вздрогнула и резко села, тяжело дыша.
– Что? Что произошло? – хрипло выдохнула она, закашлявшись, и тут же схватилась за грудь в том месте, где еще недавно была кровавая рана.
Но сейчас лишь на одежде оставалось липкое багровое пятно, отверстие в груди полностью затянулось.
Дрейгон широко распахнутыми глазами несколько секунд всматривался в лицо Мартеллы, а затем резко выдохнул и прижал ее к себе, погрузив пальцы в рыжие волнистые волосы и судорожно сжимая. Он вдыхал ее тонкий аромат, дышал ею и не мог надышаться.
Не верил.
– Успел… – тихо прошептал он, чувствуя, как дрожат кончики пальцев. Как холодные тиски страха постепенно отпускают.
– Что успел? Как я… Что произошло? – начала спрашивать Мартелла, но говорила все тише. Как только она поняла, что ее колдун прижимает ее к себе, тихонько поглаживая, она вдруг замолчала, судорожно вздохнув, и закрыла глаза, не в силах произнести больше не звука.
В конце концов, какая разница, что произошло, если он обнимал ее?
Весь мир мог немного подождать.
Но Дрейгон ответил сам:
– Я отдал тебе Искру Жизни Джоксара. Сдается мне, он нам всем немного задолжал.
– Ты забрал его Искру? – ахнула Мартелла.
– Да, – кивнул колдун. – К счастью, когда я сгорал заживо, на пороге смерти мне явилось несколько откровений… скажем так. Пока душа Джоксара не отлетела к дракону Рока, он был еще жив. Точно так же, как и ты. И я мог попробовать… Попытаться.
Мартелла ничего не понимала. Но она неловко сомкнула руки за спиной Дрейгона, и ей достаточно было прижиматься щекой к его груди, достаточно слышать стук его сердца, чтобы верить.
– Как же ты сумел это сделать? – выдохнула она просто для того, чтобы снова услышать его голос, пока он гладил ее по голове.
– Это нужно уметь, Мартелла, – тихо и ласково проговорил Дрейгон. – И я не уверен, что тебе стоит этому учиться…
Когда прошла, казалось, бесконечность времени, на всем протяжении которого они просто сидели в объятиях друг друга, не в силах разомкнуть рук, кто-то в стороне осторожно кашлянул.
И Дрейгон с Мартеллой подняли головы, замечая, что они в помещении не одни. И остальные присутствующие продолжают стоять на коленях, ожидая приказа нового короля.
Глава 19
Вечер 14 числа месяца Костлявых ручьев.
Весь Лебединый дворец.
Я шла чуть позади Дрейгона, как было принято этикетом, и не могла поверить своим глазам. Длинная мантия с белоснежным горностаевым мехом скользила по гладко отполированному мраморному полу, а корона из сверкающего красновато-желтого золота венчала черноволосую голову, удивительно органично вписываясь в образ Антрацитового принца.
Словно она всегда и была там, да только я не замечала.
После того как закончился бой в костюмерной комнате Лебединого дворца, Дрейгон очень быстро взял происходящее в свои руки. Мне казалось, что после неожиданной кончины Джоксара Ранвидаля может начаться смута. Альфиан наверняка должен был выдвинуть свои права на престол, знать и министры разделились бы на несколько лагерей, выступающих за разных правителей, откуда-нибудь обязательно появились бы еще несколько претендентов на тепленькое местечко. А коалиция магов Вальтариума, обладая самой серьезной магической мощью, и вовсе могла вставить свое веское слово против того или иного избранника.
Однако ничего этого не случилось. Потому что Дрейгон железной хваткой пресек любые возможные варианты развития событий, дав всем понять, что король в Златодольном королевстве может быть только один.
Но он тоже прекрасно понимал опасность и шаткость собственного положения, именно поэтому процедура коронации произошла уже в следующие несколько часов нашего пребывания во дворце. Не успели мы отойти от пережитого, не успели даже немного отдохнуть и привыкнуть к мысли о том, что мы оба живы, как дворец наполнили священнослужители, в торжественном зале появились свежие цветы и загорелись сотни колдовских светильников – именно этим несложным занятием пришлось заниматься коалиции самых сильных волшебников Вальтариума. Включая обеих моих сестер.
Хотя, нет. Не обеих. Иветта оставалась на виду и вместе со всеми делала общее дело, больше не ходя хвостом за Альфианом. И несмотря на ее полную свободу я уже не боялась, что она может причинить мне или Дрейгону вред. Сразу после случившегося она вместе с остальными принесла кровавую клятву о том, что никогда не посягнет на наши жизни.
Сафира же исчезла. И вот это меня, признаться, несколько беспокоило. Несмотря на то, что, вообще-то, и она принесла ту же саму клятву прямо перед тем, как скрыться с глаз.
Остальные колдуны молча исполняли приказы. Сейчас многие молчали, глядя, как все новые и новые министры склоняют головы перед Дрейгоном, поспешно присягая ему на верность, как появляются в торжественной зале военные, как сухопутная армия и флот тоже переходят под власть нового короля. Короля, края мантии которого горели пламенем, а от золотой короны которого шло огненное свечение.
Его звали король-ворон. И почтительно вставали на колени. Кто-то смотрел с восхищением, некоторые министры, в основном старые, как прошлогодний обед дракона Рока, не веря своим глазам, обнимали его и называли «славным мальчиком Дреем». Это было странно, но Дрейгон в ответ улыбался.
А он редко улыбался.
Я же стояла чуть в стороне, хотя колдун и пытался все время держать меня рядом и в пределах видимости. Словно я могу куда-то деться! Ага, сейчас!
