– А когда же стоит? – удивилась я, прислушиваясь к камню и впервые замечая, что от него исходит легкое голубоватое свечение.
– Это я объясню тебе чуточку позже, обещаю, – ответил колдун и улыбнулся, заметив, как я задумчиво надула губы. – Ведьмочка моя… – прошептал он и вдруг прижал меня к своей груди. – Красивая…
– Ну теперь-то можно уже обниматься? – воскликнул рядом Эйвин, который, очевидно, совсем устал ждать. А затем просто налетел на нас сзади и обхватил руками. И меня, и Дрейгона.
Через мгновение сверху на мою голову с ближайшей древесной ветки упала Лягурмелла, заливисто квакая. А я даже не успела понять, как она туда забралась! Потому что в то же самое время отморозилась и Шаля, до этого почему-то решившая выдержать паузу. Теперь она, отчаянно кудахча, захлопала крыльями, попытавшись усесться у Дрейгона на плече.
Оба мы несколько секунд терпели этот беспредел, обнимались и смеялись, пока мой колдун не крикнул:
– Хватит! Я все же король, а не насест для кур и лягушек! И тем более – для домовых.
Он бросил короткий взгляд на Эйвина, а когда тот привычно вздохнул, ничуть не удивляясь, неожиданно подмигнул и хлопнул того по плечу.
– Ладно, не кисни, ты же теперь не дармоед, верно? – усмехнулся Дрейгон. – Пойдем, похвастаешься Мартелле.
Я взглянула сперва на Эйвина, который растянул губы в ответ, затем на колдуна, который смотрел на меня уж больно хитро, и ничего не понимала. Только чувствовала, что от меня что-то скрывают.
– И давно вы спелись? – прищурилась я, испытывая нешуточное подозрение, что новое положение дел мне не слишком-то понравится. Раньше я вроде как защищала Эйвина от Хмури и наоборот. А теперь они будут вдвоем шептаться и сговариваться о чем-то у меня за спиной?
– Недавно, – широко улыбнулся король, обняв меня за талию и ведя в дом по новому крыльцу, выложенному мрамором. – Как только я понял, куда приспособить его вечное желание без толку опекать тебя и высиживать, как яичко. Ты же уже вылупилась, моя птичка. А есть те, кто еще нет…
Я нахмурилась, представления не имея, что он имеет в виду. А затем не поверила своим глазам.
Громадные двери замка распахнулись, и оттуда ко мне побежали дети.
Дети из сиротского дома, в котором я провела все детство…
Я узнавала их всех вместе и каждого по отдельности. Сама я покинула приют Алого Ветра меньше года назад. И все еще прекрасно помнила если не поименно всех воспитанников, то по лицу.
Они улыбались и смеялись. Около двух десятков подростков, что были всего на год младше меня, бросились ко мне обниматься, а я…
Кажется, я никогда не чувствовала себя счастливей, чем сейчас.
Ну, может, только во время свадьбы.
Или когда Дрейгон признавался мне в любви.
Или в день, когда мы выжили…
В общем, я вообще, оказывается, ужасно счастливая!
У меня от радости что-то защемило в груди, намекая, что пора бы разрыдаться, и в этот миг одна из девочек ткнула меня локтем и весело бросила:
– Ну что ты, Марти, не реви! А ну, не реви!
И мне не оставалось ничего, кроме как рассмеяться вместе с ней и еще толпой ребят.
– А мы тебя сперва и не узнали! – бросил паренек, чьего имени я никак не могла вспомнить. Он был совсем маленький. – Но дядя Эйв сказал, что ты приедешь, и мы ждали.
В этот момент краем уха я услышала, как Дрейгон чуть в стороне спрашивает у подмастерья: «А они знают, что обнимают королеву?»
И Эйвин только отрицательно покачал головой в ответ.
Я снова улыбнулась.
– Ну-ка, ребятня, все в… главный зал… справа от входа который! – хлопнул в ладоши домовой, сперва запнувшись. – Сейчас будет завтрак! Не отвлекаем Мартеллу, она устала с дороги!
– Эйв, это не главный зал! – возмутилась девочка, которую, кажется, звали Дионель. – Это Хомяковый зал! Там мы едим. А есть еще Рыбий зал, – продолжала объяснять она мне, – там мы купаемся. – Еще Кроличий зал, где мы играем, Антилопий зал, в котором мы бегаем…
– Удивительно, – прошептала я одними губами, проходя вслед за остальными в свой новый старый дом.
В этот момент Дрейгон вдруг обхватил мою ладонь и крепко сжал.
– Не жалеешь, что твоя волшебная избушка теперь не только твоя? – спросил он, пока я разглядывала высокие стены, украшенные гобеленами с изображением веселых животных. Улыбающихся зайцев верхом на волках, волков, играющих в карты с лисами, и медведей, рисующих красками на пенечках.
– Ты с ума сошел? – ахнула я и улыбнулась. – Я же об этом всю жизнь мечтала! И королевой-то хотела стать только ради того, чтобы помочь этим детям…
Я опустила голову, вспоминая, как собиралась выиграть Отбор.
– Ага, – кивнул Дрейгон, усмехнувшись. – Ради помощи детям и красивых платьишек, да?
– Что? – ахнула я, в шутку ударив его кулаком в плечо.
– Ну а что? – улыбнулся колдун, убрав назад идеальные черные волосы, украшающие его не хуже короны. – По крайней мере, мне приятно знать, что ты хотела стать женой Альфиана не ради власти, трона, бескрайних земель Златодольного королевства и симпатичной физиономии моего племянника.
– А ради нарядов, – хмыкнула я, покачав головой. – Действительно, очень дальновидная и расчетливая королева у тебя.
– А я доволен, – улыбнулся колдун и поцеловал меня в висок. – Теперь ты знаешь, что все самые красивые платья только у твоего мужа, и никуда не денешься от меня.
Он весело рассмеялся. А пока я покрывалась краской в цвет глаз Шали, когда она злилась, Дрейгон наклонился к моему уху и добавил:
– А еще благодаря тебе у этих детей есть дом.
У меня по спине пробежали мурашки.
– Более того, Марти, – усмехнулся он, называя меня именем, которым меня частенько величали в детстве, а когда я снова захотела ударить его, ловко отскочил в сторону. – Твоя «избушка» теперь способна вместить не менее трех сотен ребят. И, уверен, в случае необходимости она сможет расширяться. Если ты только захочешь, сюда поместится далеко не один приют Златодольного королевства.
– Ты шутишь? – ахнула я. – Конечно, хочу! И реформу хочу, а то необходимость пять лет после приюта работать на производстве с ужасными условиями просто отвратительна! И чтобы кормили нормально! И…
– И каждому по красивому платью, я понял, – улыбнулся Дрейгон.
– Ква! – поддакнула Лягурмелла, что все это время молчала, очевидно не веря своему счастью вновь оказаться на плече своей ведьмы.
Потом мы долго и весело кушали в Хомяковом зале. Дети смеялись, перекидываясь шутками, Эйвин ругался, что нельзя хохотать с набитым ртом, а в самом конце трапезы Дрейгон вдруг потянул меня за руку и повел куда-то.
