В одном из залов третьего этажа образовался дивный мраморный балкон, с которого можно было разглядывать опушки деревьев и расстелившийся как на ладони Вальтариум.
– Ну что, ты счастлива? – спросил тогда колдун, опершись локтями на белоснежные каменные перила.
Ветер трепал его волосы, а на лице играла легкая улыбка. Трудно было поверить, что это и есть мой мрачный черный маг. Только хищно-острые уголки его глаз еще напоминали о том, что передо мной мужчина, в прошлом которого были вещи пострашнее Вальтарской чумы минувших столетий. Что пятнадцать лет назад он едва не устроил войну и не сел на трон, будучи лишенным сердца…
Каким королем он бы стал тогда?.. Вряд ли таким же хорошим, как сейчас.
Я искоса взглянула на Дрейгона, отмечая, что теперь он кажется мне даже еще красивее, чем прежде. Хотя я и в Антрацитового принца была влюблена по уши… В далекого и холодного, что уж говорить о самом близком и любимом, о короле-вороне? За него я могла и жизнь отдать. Второй раз.
– Счастлива, – кивнула я, испытав внеочередной прилив любви и приятную сытость. Последнее в данный момент даже чуточку больше первого. Хотелось прилечь куда-нибудь и отдохнуть. Желательно под бочок моего короля.
– Тогда пора узнать, для чего нужен камушек с дырочкой, – хитро улыбнулся он, обняв меня сзади и зарывшись носом где-то в волосах. – Ты же готова?
Приятное пощипывание ведерком иголочек просыпалось мне под платье.
– Я не только готова, но и жутко заинтригована, – ухмыльнулась я.
– Ква! – поддакнула Лягурмелла с моего плеча, подтверждая, что и она тоже вся в нетерпении.
– Ну нет, твоей фамильярке на этот раз придется слезть, – покачал головой Дрейгон и бесстрашно взял ядовитую лягушку в руку, чтобы пересадить ее на перила балкона.
Та немного побрыкалась, но спорить с черным колдуном – себе дороже. Это знают даже земноводные!
– А нельзя придумать какой-нибудь способ, чтобы Лягурмелла всегда была со мной, но не приносила столько неудобств? – поморщилась я, прикидывая размеры своего любвеобильного питомца.
Лягушка в это время вся поникла, сложив липкие лапки под мордочкой и устремив желтый взгляд в пол.
Даже сердце сжалось.
– Увы, Мартелла, – покачал головой Дрейгон. – Она всего лишь лягушка. Да еще и ядовитая. В ней нет никакой магии, а значит, ее даже и не заколдовать толком. Помрет и квакнуть не успеет.
Лягурмелла бросила на колдуна очень уж красноречиво-мрачный взгляд.
А я вздохнула:
– Ну что ж, раз так…
– Именно, – кивнул совершенно удовлетворенный маг, обхватил меня за плечи и едва открыл рот, чтобы что-то сказать, как со стороны перил донеслось ворчливое:
– Черный воронуш-ква – глупая головуш-ква…
Мы резко повернули головы к Лягурмелле, не веря своим ушам. Но лягушка сидела на своем месте все так же неподвижно, как и прежде. Только глазками своими желтыми хлопала.
– Что ты сказала? – негромко проговорил Дрейгон, сдвинув брови.
Тишина.
– Хельвиграна, это ты?.. – зачем-то спросил он, заозиравшись.
Но снова ответом был лишь шелест ветра.
– Может… показалось? – хрипло предположила я, не сводя глаз со своей фамильярочки.
Животные не умеют разговаривать. А уж тем более рептилии или кто-нибудь там еще. Это всем известно!
Но бывают и исключения…
«Редко-редко, когда хозяином фамильяра становится особенно сильный колдун или колдунья…»
Но ведь я-то не такая, верно?
Совсем не такая.
Через минуту тишины я снова повернулась к Дрейгону, задумчиво поправляя цветок-брошь, которую он мне подарил.
– Послышалось, – передернул плечами колдун, – не иначе…
А потом тоже вздохнул и продолжил:
– Итак, камень у тебя в цветке объединен с Антрацитовым замком. А тот питается мощью колыбели Ледобога. Поэтому, когда ты научишься использовать его силу, сможешь творить настолько великое колдовство, насколько пожелаешь. Хотя ты и сейчас уже невероятно сильная ведьма, Мартелла.
– Получается, это артефакт? – затаив дыхание, спросила я, водя пальцем совсем рядом с камушком.
– Все верно, – улыбнулся Дрейгон. – Он единственный в своем роде и по праву твой. Колыбель Ледобога редко дарит такие подарки. Но ты – исключение из правил. Всегда была такой, да?
Он коснулся пряди моих волос и ласково убрал за ухо, в мимолетной ласке скользнув по щеке.
Его зеленые глаза блестели так ярко, словно он смотрел на что-то удивительное. Но это ведь была всего лишь я!
Просто я.
– Ты меня с кем-то путаешь, – улыбнулась, чувствуя, как краска приливает к щекам, и опустила голову, перебирая лепестки брошки.
– Конечно, путаю, – кивнул он. – Ты же самая обычная колдунья, которая сбежала от тяжелой судьбы, чтобы найти себе новую, – тихо проговорил король, зарываясь ладонью в волосы у меня на затылке и неторопливо перебирая их. А у меня под кожей будто запорхали бабочки. – Затем соблазнила наследного принца и чуть не выиграла Королевский отбор. Понравилась горгулье Рока и самому Ледобогу. Убила короля, стала королевой и исполнила самую главную мечту, подарив дом сотням детей. Действительно, Мартелла, ты самая обычная колдунья.
Уголки губ Дрейгона иронично изогнулись, когда он коснулся пальцами моего подбородка, заставляя поднять голову. Теперь я могла смотреть только в его глаза и никуда больше. В дикую малахитовую зелень, что в один миг легко темнела и приобретала оттенок яда, а в другой светилась, словно солнечные изумруды.
– А еще ты привязала к себе бессердечного колдуна и вернула ему сердце, – закончил он и вдруг поцеловал меня.
Горячие губы коснулись моих, заставляя голову кружиться, а дыхание сбиваться. Опьяняя меня лучше, чем это сделало бы самое крепкое вино Вальтариума.
Уже через пару секунд я едва дышала. А когда поцелуй прервался, из горла вырвалось единственное:
– Я люблю тебя, черный колдун. И если бы одного сердца тебе не хватило, отдала бы еще одно. Свое.
Дрейгон не успел ничего ответить, хотя его губы уже приоткрылись, а слова, казалось, вот-вот готовы были сорваться с языка.
Но в этот миг со стороны перил опять донесся звонкий, чуть вибрирующий голос:
– Ведьма-человеч-ква – глупое сердеч-ква…
И на этот раз мы, подготовленные, успели повернуть головы до того, как слова перестали литься изо рта, что их произносил.
Изо рта Лягурмеллы…
– Это она! – воскликнула я. – Она говорит! Глазам своим не верю!
Я тут же рванула к лягушке, хватая ее и тиская, рассматривая со всех сторон и пожимая лапки, а Дрейгон, кажется, закатил глаза к небу.
