Глядя на голодного Романа, я молча подвинула к нему еще одну порцию рыбы, он не отказался и от нее. Похоже, все эти дни он сидел на высокоградусной диете, не предполагающей даже легкий перекус.
– Можно я останусь здесь? – покончив с едой, спросил Калинин.
– Где это – здесь? – не поняла я.
Он похлопал руками по дивану:
– Прямо здесь.
– У тебя ведь есть свой номер. С удобной кроватью, без незнакомой девицы по соседству. Мало ли что у меня на уме?
– Мне кажется, там много всего интересного.
Я закатила глаза и встала:
– Хочешь ютиться на диване – пожалуйста, я не против, можешь даже на пол лечь, тоже возражать не стану. Сейчас принесу тебе подушку и одеяло…
Он поймал меня за руку:
– Спасибо, Алиса.
Глава 8. I want to break free
Утром я наспех покидала вещи в чемодан и на цыпочках выбралась из комнаты. Калинин спал на диване в обнимку с подушкой, голову устроил на подлокотнике. Одеяло валялось в ногах, там же, где и брюки. Вот так бывает: даже глазом моргнуть не успеваешь, как на твоем диване селится мужик в трусах.
Ну хотя бы мое копошение его не разбудило.
Подхватив чемодан на руки, чтобы избежать стука колесиков, я быстро покинула номер. Умылась внизу, в туалете возле рецепции.
– Уже уезжаете? – опечалилась девушка по имени Светлана.
– Да. И… в моем номере остался человек, но он уйдет, когда проснется.
– Хорошо. Будем рады видеть вас снова.
Аэропорт встретил той же непривычной безлюдностью, что и весь город. Когда я приехала, как раз объявляли о завершении регистрации на московский рейс. Я подошла к стойке, протянула паспорт и только потом подняла взгляд: за стойкой сидела черноволосая девушка с голубыми глазами. Красивая. Я тут же одернула руку и попятилась назад. Девушка удивлённо подняла брови, что-то спросила. Но вопрос ее прилетел мне в спину – я на всех парах бежала прочь из аэропорта. Даже думать не хочу, насколько неадекватно при этом выглядела, потому что чувствовала я себя и того хуже.
Через полчаса я заходила в отель.
– Что-то забыли? – приветливо улыбнулась Светлана.
Мозги. Здравый смысл.
– Нет. Но я пробуду у вас еще какое-то время, запишите на меня тот же номер.
Реакция Светланы мало отличалась от аэропортовой девушки. То же изумление пополам с пугливой настороженностью. Но ключ от номера она все-таки выдала и даже заверила, что счастлива моему скорому возвращению. Наверное, это было самое быстрое возвращение клиента за всю историю отеля.
Злясь на саму себя, я забыла придержать дверь, когда заходила в номер. Она закрылась с громким хлопком.
– Алиса? – раздался сонный голос Романа. – Это ты?
– К сожалению.
– Ты… куда-то ходила?
– На утреннюю прогулку.
Калинин поднялся и выглянул в прихожую. На его лице отпечатался след от подушки, взгляд еще не прояснился после сна. Штаны надеть он и не подумал.
– Ты всегда гуляешь с чемоданом?
– Не хотела, чтобы ты рылся в моих вещах, – отрезала я. Злилась на себя, досталось сонному и ни в чем неповинному парню, хотя и он раздражал до чертиков.
Вместо ответа Роман одарил меня понимающим взглядом.
– А что я должна была сказать, Калинин? Рома, извини, у меня самолет, дела, пойми, дела, дела? – Я перевела дыхание и уже спокойнее попросила: – Не мог бы ты оставить меня ненадолго? Обычно я не против незваных мужчин в трусах, но сейчас мне хочется обдумать все. В одиночестве.
Роман пробормотал извинения, поспешил одеться и вскоре меня покинул. Видимо на лице у меня отражались все самые лучшие чувства и он настолько впечатлился, что унес ноги на максимальной скорости.
Я бессильно рухнула на кровать. Интересно, а вера в знаки считается признаком безумия, или пока можно не переживать? Надо было подходить к другой стойке, там вроде парень сидел.
Через час пришло сообщение от Рогозина:
«Я тебя встречу»
Знаю, Игорь этого не планировал, но сообщение получилось насмешкой.
«В этом нет необходимости» – напечатала я ответ.
Самые разрушительные ошибки – не те, что совершаются по глупости, незнанию или гордыне, а те, на которые идешь осознанно, прекрасно осознавая, что шаг обернется катастрофой (в лучшем случае), но все равно упрямо прешь вперед. Это как открыть ящик Пандоры, прекрасно зная, что внутри. Или сунуться в берлогу, видя, что пять минут назад туда зашел голодный разъяренный медведь. Это уже не ошибки по глупости, а черт знает что такое.
Вот зачем, спрашивается, мне вся эта история с Марком Авериным? Какого черта я собираюсь в ней копаться? Меня ведь никто не заставляет. У меня не отняли паспорт и не выдали предписание, ограничивающее выезд из аверинского города. Никто не препятствовал моему утреннему вылету, если на то пошло. Девушка – просто девушка, это не знак свыше, хотя этим легче всего было бы прикрыться. И вот она я, опять здесь. Хватило одного глупого сообщения на почту и балансирующего на грани Калинина, чтобы я осталась.
Вывода тут сразу два: во-первых, слабоумие и отвага – это, как оказалось, про меня. Аня бы такому повороту точно порадовалась, она вечно повторяла, что творить глупости – обязанность каждого, без них жизнь скучна и уныла. Во-вторых, раз уж я приняла это решение, то идти следует до конца. К черту полумеры и сомнения.
И мне сразу стало легче.
С души свалился камень, который я всю неделю лелеяла, сама того не замечая: я должна уехать, должна забыть обо всем, думать о своей жизни… вот этот камень. Пусть я и совершила ошибку, но мне хотя бы стало проще дышать.
Я набрала Калинина. Он тут же бодро ответил:
– Привет.
– И тебе привет. Могу я попросить о еще одной экскурсии в дом Марка?
Затяжное молчание, короткое и обреченное:
– Да.
– Ты говорил, дом принадлежит его матери, – очень вовремя вспомнила я. – Она нас не выгонит?
– Наталья уехала к сестре в Ригу. Там ей спокойнее, она хотя бы переживает горе без внимания посторонних и пустых соболезнований.
– Во сколько встретимся?
– Зайду за тобой через час, – мрачно пообещал Роман. По голосу ясно, что возвращаться в аверинский дом ему ой как не хочется.
Вспомнив, что весь мой утренний туалет ограничился парой пригоршней воды в сомнительном туалете на первом этаже, я побежала принимать полноценный душ и чистить зубы. Меня нельзя назвать медлительной особой, но, едва я вышла из ванной, как раздался стук в дверь.
