– Серьезно хочешь купить мою девушку на такие дешевые приемчики? – не сдержал скепсиса Кир.
– Глинтвейн? – спросил Саша, с волнением глядя мне в глаза.
– Глинтвейн!
Мы побежали к киоскам. Пока Саша стоял в очереди, я заняла столик. И пыталась справиться с нахлынувшими чувствами, они совсем мешали думать. Все так… до головокружения странно! Так вообще бывает в жизни? Одно столкновение на склоне, и все кувырком!
– Держи, – Саша протянул мне стаканчик и встал рядом. – Готов поручиться: вкус будет самым лучшим.
– Саш… я ведь в Лондон в мае улетаю. На четыре месяца, а может…
– А может и больше, я помню. И что? Через неделю я лечу на сборы в Австрию. А потом на соревнования в Японию. И после – на следующие. И так до конца весны, там будет небольшой перерыв, а после – опять в горы, на ледник. Ань… ничего за эти три года не изменилось, но я наконец понял, как глупо было не сказать тебе, не признаться. Еще тогда. Всю ночь я смотрел на тебя и представлял, как бы ты встречала с нами вот уже четвертый Новый Год подряд. Как сигала бы с крыши, как ругала бы Тима вместе с остальными девчонками – его просто все ругают, таков обычай. Как мы бы вместе катались по ночам, когда я возвращался, а иногда – когда возможно – ты бы прилетала болеть за меня, и я бы знал, что ты смотришь… Все это. Вдруг бы ты сказала «да»? Вдруг бы все получилось, попытайся я еще тогда? Но теперь… теперь я хотя бы сказал.
– Саш… – слова мне отказали.
Мы долго смотрели друг на друга, пили этот самый вкусный в мире глинтвейн. Взгляд у Сашки совершенно безумный. У меня, наверное, не лучше. Мы оба точно с крыши свалились и смотрим друг на друга.
– А как же история с девушкой? – наконец я обрела дар речи. – Ты влюбился, она бросила. Это была Дианка Киреева, да?
– Дианка?
– История из бара, – напомнила я.
– Нет, Ань, ты все неправильно поняла. Это была интерпретация моей истории с тобой, рассказанная через пьяное видение Тимура Киселева. Говорил же, дели все на сотню! – Саша улыбнулся. – Тим так пытался защитить тебя от ненужных чувств, ему показалось, ты в меня можешь влюбиться. И будешь потом страдать. Он ведь не знал, что говорит о тебе.
– Поэтому он весь вечер намекал, что ты бабник? Вот уж друг так друг!
– Своеобразный, да.
– А он прав, Саш? Я буду страдать?
– Аня, – он взял меня за руку. – Правда в том, что я не знаю. Но легко не будет.
Он сжал мою ладонь, склонился ближе. Хотел сказать что-то еще, но магию момента нарушил знакомый писклявый голосок:
– Ой, да целуйтесь уже наконец! – рядом нарисовалась Маня собственной персоной. Она по очереди потрясла пустые стаканчики с глинтвейном и тяжко вздохнула: – Вот блин, все вылакали! Между прочим, каждый из вас торчит мне по стакану. А теперь уже и по два, лузеры вы непонятливые!
– Вы знакомы?! – ахнула я, теперь уже по-другому смотря на рыжие Манькины косички. Оттенок такой знакомый…
– Братец мой, я ж про него рассказывала, – подтвердила мои догадки Маня.
Братец?! Но…
– Во-первых, ты много чего рассказывала, а во-вторых… ты говорила, твой брат маленький совсем.
– Я говорила, что с ним надо нянчиться.
–Это…
История явно грозила совершить новый кульбит. Маня, Сашка… Морозовы?
– Ты что, подговорил ушлую сестричку пихнуть меня на себя? – грозно спросила я у Сашки.
– Что? Она пихнула тебя? Маня, я тебя выпорю!
– Пффф!
– Я заметил тебя на выходе из пункта проката. Ты выглядела… несчастной. И одинокой. И явно нуждалась в помощи. Не хотел тебя смущать, отправил Маньку.
– А Манька быстро сообразила, что к чему, – поделилась девчонка, выжимая из стаканчика остатки моего глинтвейна. – Брат вел себя странно даже для своего недалекого ума. Ну я и набрала Польку – она мой Ватсон. Полька быстренько прошерстила все соцсети братика, и там-то открылась истина. Если подумать… мы так сильно обнажаем души в интернете, что не задумываемся: кто-то за этим может на самом деле проследить. Всем плевать, конечно, но вдруг найдется кто-то умный и наблюдательный? Подумай над этим, братишка! И не надо ничего говорить, сама понимаю – вы умираете от любопытства! – Маня эффектно подняла подбородок и закинула стаканчик в урну. Мы с Сашкой улыбнулись друг другу, с трудом сдерживая смех.
Маня сразу взялась за другой пустой стакан:
– Пахнет вкусно – обалдеть! Итак, дальше пазл сложился. Узел распутался. Лабиринт из Сашкиных бесполезных подписчиков был пройден. Как мы все знаем, на жизнью брата по неведомой причине следят сотни тысяч людей. Кто они? – задалась я вопросом. Но потом поняла, что подход в корне неверный. Надо смотреть не за теми, кто следит за братом, а проверить, за кем ведет слежку он сам. Тридцать человек! Легкая задачка, просмотреть их все и найти знакомое лицо. Лицо, которое я сама видела перед собой. Лицо некоей anne.sokolova99. Что у нас получилось? Брат следил за ней. Ставил лайки – было найдено как минимум три! И пытался негласно помочь. Приговор – подозревается в чувствах, которых боится. Надо помочь, пока не натворил преступлений похуже, за что с блеском и взялась Машка Морозова!
– Маня, ты…
– Чудо Новогоднее! – пропели мы все вместе, задыхаясь от смеха.
ЭПИЛОГ
– И ради этого ты тянул с желанием почти год? – не смогла я скрыть удивление.
Мы с Сашкой болтали по FaceTime. Мы не виделись уже несколько месяцев, после учебы в Лондоне я получила стажировку там же. Фотографирую для онлайн-издания. Мне нравится, платят мало, работы по горло, но опыт грандиозный. А Сашка все в горах. Даже летом не прекращал тренировки, готовился к сезону. Он должен стать триумфальным.
– Я умею ждать, – улыбнулся он в камеру.
– А вот желания загадывать – нет!
– Обидно!
– Сам напросился. Я бы и так приехала на Новый Год к тебе! Не стоило тратить на это целое желание.
– Ты могла отказаться, если бы узнала подробности.
Самое время насторожиться:
– Какие еще подробности?
– Оля и Тимур тоже прилетят. И он уже придумал пару игр для новогодней ночи.
– Ненавижу тебя.
– Нет, ты меня любишь.
– Это правда.
– Скоро увидимся, Аня. Уже совсем скоро…
