- У него есть законная жена! - грудной нервный бас Лейфа оглушает наш серпентарий.
- Уж лучше бы её не было… - едва слышно произносит не сдающаяся мать.
- Думай, что говоришь, Камилла! Твой сын любит её!
- Это не любовь. Это болезнь. Он болен! Мой ребёнок болен! Она как рак жрёт его, и не успокоится, пока не сожрёт до конца!
Я обнимаю себя руками - интуитивно стремлюсь зажать рану, чтобы так сильно не кровоточила. Вся соль в том, что ненависть свекрови не беспочвенна - так и есть, я отравляю Каю жизнь.
- Я попросила у него развод - он отказал, - неожиданно для всех и для себя самой выдаю откровения. - У меня к нему нет ни ожиданий, ни претензий, ни тем более требований. Так что ты совершенно напрасно так омрачаешь свою карму, желая мне смерти, Камилла. В твоём возрасте о ней уже стоит беспокоиться.
- Ты попросила у него развод?! Так я и думал… - Лейф накрывает лицо рукой, издавая протяжный стон. - Я знал: он не мог вот так слететь с катушек без веской причины!
Через время в полнейшей тишине серпентария добавляет:
- И такой причиной могла быть только ты, Викки!
В этот момент в коридоре появляется новая фигура в зелёном костюме и Дженна совершает рывок в её направлении, но в ответ получает:
- Миссис Керрфут, простите, но мне нужно идти – другие пациенты ждут, есть и более сложные случаи. А вашего мужа прооперируют – тогда и поговорим о прогнозах! Настройтесь на позитивный исход, не переживайте!
Ничего себе так фраза, да? Самая нормальная при таких вот обстоятельствах, а главное, обнадёживающая. Одно плохо: сказана не мне.
А вообще-то доктор права: с кем спит мужчина, тот и жена. Кто дежурит у его постели – тот и заботливая голубка. Кто выедает дежурному врачу плешь тупыми повторяющимися вопросами, продиктованными страхом и немой просьбой утешить, внушить надежду на выздоровление и полную реабилитацию или что там ещё – тот и верная спутница жизни.
Дженна разворачивается ко мне, и на ней словно лица нет:
- Прости, - шепчет. – Они меня не пускали, ну и… я сказала, что жена… не проверяет же никто. Ему нужен был кто-то рядом, а тебя не было. Ты представь, он один и без сознания, переломанный весь… - её красные глаза вновь наполняются слезами, физиономия кривится в почти истерике.
- Правильно ты всё сделала, Дженни! – предлагает свой вариант свекровь, чем вызывает у Лейфа очередной приступ негодования.
- Всё нормально, - отвечаю главной в своей жизни проблеме.
Спустя ещё пару часов нам сообщают, что операция прошла хорошо, а ещё через час Кая возвращают в бокс, обнадёжив, что скоро он должен прийти в себя. И мы ждём всем составом: я, Дженна, Камилла Керрфут, Лейф и совсем недавно присоединившаяся к нам Адити.
Её кофе возрождает во мне жизнь, а может, это просто её присутствие?
- Зачем ты сказала мне по телефону, что он умирает? – спрашиваю её.
- Ничего подобного я не говорила! – вскидывает брови.
- Ты сказала «успеешь» - такое говорят об умирающих людях!
Адити нервно дёргает плечами:
- Именно умирающим он и выглядел, когда мы с Лейфом сюда прибыли!
- И вас впустили?
- Конечно, Камилла об этом позаботилась.
- Ясно, - говорю.
Кай действительно вскоре приходит в себя. Понимаю я это по ажиотажу вокруг его постели: тут и медики, и все присутствующие родственники.
Я не знаю даже, хочет ли он меня видеть после всего, думаю уйти – главное, что очнулся и будет в порядке, однако за стеной женских эмоций вдруг слышу тихое, хриплое, но уверенное:
- Викки… Где Викки?
Глава 31. Smile... you`re beautiful when smiling!
Любовь Герды безропотна и безгранична, потому что именно её голос отвечает ему:
- Она здесь.
Теперь все они поворачивают головы, рыщут глазами в поисках меня, и я, преодолевая их взгляды и отрицательные на свой счёт мысли, иду к его постели. Вдруг снова слышу его голос:
- Выйдите все. Быстро, - приказывает.
Секунда, когда я вижу его глаза, в который раз переворачивает мой узкий и тёмный мир с ног на голову, убеждая в том, что ничего я не смыслю ни в людях, ни в их ко мне отношении - мне хочется залезть в его взгляд, как в тёплую норку, свернуться калачиком и мирно уснуть. Спрятаться.
Кай снимает кислородную маску и улыбается пересохшими губами. Господи, он мне улыбается. Я подхожу ещё ближе, потому что теперь для меня полно места – все вышли, послушались. Кай сам находит мою руку и сжимает её. Тепло его ладони и пальцев, контраст силы и мягкости давно забывших физический труд рук становятся для меня ещё одним откровением.
Я до скулежа отчаянно желаю стереть события последних месяцев. Если б только можно было всё вернуть если не в исходную точку, то хотя бы отмотать на полгода назад…
- Кай… - слов, которые мне нужно ему сказать, много, но ком в горле мешает даже дышать, не то, что говорить.
- Со мной всё будет в порядке, - его пальцы сжимают мою руку ещё крепче. - И с тобой всё тоже будет только хорошо, - обещает.
- Как ты себя чувствуешь?
- Дерьмово… в целом, но особенно где-то слева… в районе ноги.
Я приподнимаю простынь, которой он накрыт, и вижу обширную повязку на его бедре. На фоне белой ткани расплылось бледное, розовато-коричневое пятно сукровицы. Размер повязки не оставляет сомнений - там перелом, возможно, и не один. В самое ближайшее время ему предстоят операции, а после них - до трёх недель лежачего режима и долгая реабилитация.
- Я теперь инвалид? - спрашивает меня с каким-то надломанным сарказмом.
- Вряд ли. Современная медицина способна на чудеса.
Кай пытается улыбнуться, но я вижу, как тяжело ему это даётся - слишком много боли. Причём не только физической.
- Лейф считает, мне нужно забрать вещи из твоей машины, - делюсь.
- Не думаю, что тебе стоит тратить на это время. Там ничего ценного нет.
