Её большие глаза округлились.
— Ты год не была дома!
— Это нормально. У людей отпуск и бывает только раз в год. Мы сейчас открываем еще один офис, когда всё закончится, я попрошу Майрона отпустить меня на несколько недель…
По офису волной прошел едва уловимый шорох, и тут же всё загудело с новой силой. Рита замолчала на полуслове и снова выглянула из-за монитора: все головы склонились над бумагами, у каждого в руке появилось по мобильнику, Нат заговорил якобы по двум телефонам сразу. По проходу между столами широким, забивающим гвозди шагом продвигался Майрон. Полы распахнутого пальто как чёрные крылья хлопали на ходу, мрачный взгляд мгновенно нашёл Риту и теперь был направлен только на неё.
Помяни чёрта…
Какого хрена он приехал в конце рабочего дня? Она взглянула на родителей и схватила мышку.
— Майрон здесь, мне пора работать. Я напишу.
Отец снова насупился, мать открыла рот, чтобы ответить, но Рита оборвала звонок и свернула все окна. Рывком выдернула наушники из ушей и швырнула на стол.
Майрон никогда не запрещал общаться с родителями на работе: он знает и о разнице во времени, и об отношениях, которые лавировали, как канатоходец без страховки. Все драмы происходили у него на глазах, и несмотря на свою внешнюю холодность и хмурые брови, внутри Майрона живёт сочувствие. Он не непрошибаемый дурак, запрещающий что-то из принципа. Многие этого не видят и боятся его по умолчанию, даже когда не стоит.
Однако сейчас инстинкт самосохранения приказал выключить «Скайп». Что-то случилось. Он не вернулся бы в офис в пять вечера после долгой деловой встречи.
Майрон на ходу достал из кармана ключ от кабинета, с разгона всадил его в замок и провернул.
— Зайди, — бросил он и скрылся.
Что-то случилось.
Гул в оупен-спейсе внезапно стих. Если бы сейчас на пол упала шпилька из волос Камиллы, это услышали бы все. Бедные зайчики испугались… Рита молча встала, огладила брюки, осмотрелась. Дверь осталась приоткрытой, и она шагнула в проём. Не оборачиваясь, тихо прикрыла её. Майрон уже успел повесить пальто на вешалку и усесться в своё кресло. Его и остальной мир стал разделять широкий стол.
Ноутбук засветился окном пароля. Он что, правда собирается остаться здесь и работать? Быстро пробежав пальцами по клавиатуре, Майрон сложил руки на столе и поднял взгляд. Чёрный, острый, абсолютно безрадостный.
Чёрт!
— Я присяду? — Рита вскинула брови и спрятала пальцы в карманы брюк.
— Я тебя не задержу, — сухо сообщил он.
Замечательно. Просто замечательно. Покачнувшись на шпильках, Рита скрестила ноги в щиколотках.
— Ладно…
Интрига, значит, интрига. Но ненадолго. Сейчас он всё выложит. Майрон откинулся на спинку кресла, локти повисли на подлокотниках.
— Рита, когда ты принимала столы в субботу, ты их проверила? — он отрешенно устремил взгляд в потолок и немного крутанулся на кресле.
Слишком спокойный, слишком отрешенный. Что за фарс?
— Если бы не проверила, не приняла бы, — Рита выгнула брови, но это осталось незамеченным.
Майрон промолчал. Всё так же глядя в потолок, соединил указательные пальцы домиком и начал водить ими по губам. Рита метнула взгляд в этот жест. Дурацкая привычка.
— Что-то случилось?
Он перестал крутиться. Толкнулся ногами и подъехал к столу.
— Я был недалеко, заехал, чтобы посмотреть обстановку. Один из столов стоял перекошенным: у него подломилась нога… — взгляд перестал изучать потолок и переместился на Риту. Полоснул лезвием. — Что ты на это скажешь?
«Твою же ма-а-ать» считается ответом? Лучше бы он продолжил изучать потолок. Она медленно прошла вперед. Остановилась рядом с креслом для посетителей и присела на его подлокотник. У стола подкосилась нога… Надо же. Так глупо и так смешно… То есть, было бы смешно.
— Ничего, — Рита прямо заглянула в черноту глаз.
— Нет? — одна бровь Майрона красиво выгнулась.
Очень утомительно держать лицо мраморным, когда внутри начинает разрастаться неясное чувство вины.
— Нет. Что я должна сказать? — она развела руками и уронила их на колени. — Я не подпиливала ножку маникюрной пилкой.
— Не остри, — сухо бросил Майрон. — Ты не видела, что они второй раз привезли некачественный товар?
— Нет, столы выглядели хорошо.
— Не могла потратить больше времени и внимательно осмотреть детали?
Ах, потратить больше времени? Своего личного субботнего похмельного времени?
— Я осмотрела детали, — она почти рявкнула. Почти, но не совсем. — Ручки, поверхности, ход ящиков…
— Ясно…
Он опустил черные длинные ресницы, взгляд устремился куда-то на сцепленные пальцы. От одного это микрожеста температура в кабинете понизилась градусов на пять. Иногда кажется, что лучше бы он орал и швырялся папками.
— Что тебя не устраивает, Майрон?
— Меня? — черные ресницы снова взметнулись вверх. — Меня устраивает всё.
— Правда? Непохоже, — Рита забросила ногу на ногу и скрестила руки на груди (надо же их куда-то девать). — Я прервала свой выходной ради того, чтобы принять твои столы, и ты сейчас сидишь и говоришь мне про долбаные ножки? Может, стоило снять трубку, когда тебе звонили, и самому приехать из Кента?
Вот так ему. Пусть слушает то, что стоило сказать еще в субботу. Дозвониться и сказать. Или написать десять сообщений с восклицательными знаками, вместо того чтобы поехать встречать грузчиков. Но выпад Майрона абсолютно не задел. Он не пошевелился, только едва сощурил тёмные глаза. Хищник.
— Если я не снял трубку, значит, действительно не мог, — по кабинету прошёл спокойный уверенный голос. — Но я всегда знаю, что у меня есть помощница, которая получает хорошие деньги и на неё можно положиться в таких вещах, как долбаные ножки. А оказывается, нельзя.
Он умеет бить людей фразами. Причём самыми простыми фразами, они могут ничего не значить, если не знать контекст. Рита незаметно поёжилась. Майрон же отвернулся к ноутбуку, достал из кармана флэшку и вставил в разъем. Взялся за мышь и сосредоточенно уставился в экран.
Она не виновата. Не виновата. Нельзя поддаваться этому дурацкому чувству, она всего лишь туристический агент тире секретарша. Максимум прикладных навыков, которыми она владеет — это забивание гвоздя в стену. И то криво. И то чем-то вроде дырокола вместо молотка. Откуда она могла знать, что у стола отвалится нога? Откуда, чёрт?!
Но поздно, чувство вины уже заползло под рубашку, прошло по рёбрам, добралось до горла и сдавило. Рита машинально откашлялась. Майрон на секунду стрельнул в неё взглядом.
— Можешь идти домой.
