По спине Риты побежали мурашки, дрожь накрыла короткой волной. Рита быстро осмотрела зал, хотя перед глазами запрыгали розовые пятна. Родителей рядом не наблюдалось. Слава богу! Даже если со стороны всё не выглядит так, как ощущается, лучше бы им ничего не видеть.
— Ты слишком много на себя берешь, — прошептала Рита и рванулась назад.
Захват не ослабел, полы пальто остались зажаты в сильные кулаки.
— Ужас какой, — флегматично выронил Мэтт. — Можешь за это наступить мне на ногу.
— У тебя армированные носы.
— Упс.
Засранец! Рита закатила глаза и снова рванулась из его рук. В этот раз драп немного поддался.
— Пусти уже, — голос превратился в шипение. — Ладно! Я померяю!
Голубые глаза прищурились. Губы, находящиеся так близко (зачем так близко!), дрогнули.
— Умница.
Самый настоящий засранец.
Полы пальто освободились, Мэтт отступил на шаг, но руки оставил протянутыми.
— Давай, я подержу твоё.
Рита начала нервно выбираться из грубой ткани. Вырвала из рукава одну руку, потом другую. Зачем он это делает? И какое ему вообще дело до того, во что она одета? Да, все эти тканевые пальто немного грубые, сковывают движения, не обволакивают тело и в них бывает просто неуютно. Однако офис обязывает выглядеть соответствующе. Да и заработанный с годами имидж Цербера сильно пошатнётся, если в оупен-спейс войдёт белая снежинка. Белая снежинка не смогла бы пригрозить Митчеллу судом. А дама в шинели смогла.
Руки оказались на свободе, Рита почти швырнула пальто в широкую грудь в бомбере и отобрала пуховик. В два рывка надела, резко запахнула на груди и завязала узел пояса.
— Ну? — она развела руки в стороны и отступила.
Взгляд Мэтта блуждающе прошел по ней. Медленно, с заметным интересом. Светлые ресницы опустились и снова поднялись, Мэтт закусил губу и сцепил пальцы в замок. Старое пальто повисло на кистях.
— Повернись и посмотри, — коротко проговорил он, кивнув в сторону зеркала.
Мистер Загадка. Рита закатила глаза, крутанулась на мысках и встретилась со своим отражением.
Своим-чужим отражением.
Дыхание перехватило.
Это же не она? Или она? Из зеркала смотрела другая Рита, новая. С тем же лицом, и волосами, собранными в хвост, но другая. Кто сказал, что пуховики могут быть похожи только на бесформенные плащ-палатки? Откуда взялась эта мысль? Белая ткань мягко очертила формы и изгибы, дошла до голени, начала отогревать всё замерзшее за тринадцать лет тело. Если выйти в нём на улицу, оно еще долго будет хранить и нести тепло магазина и не даст ветру проникнуть ни через рукав, ни через расстояние между пуговицами. Которых нет.
Красивый белый пуховик. Тёплый, но непрактичный белый пуховик.
— Нравится? — раздался рядом полушепот.
А ему? Рита спрятала руки в большие накладные карманы и нашла в отражении зеркала лазурь. В ней плескалось неприкрытое восхищение. Восхищение?
— Рития, как здорово! — прилетел откуда-то голос мамы.
Ответ на вопрос остался не высказанным. Она быстро нашла источник звука. Родители вышли из-за плеча Мэтта: мама несла в руках одолженное у Риты пальто, а на коленях отца громоздилась какая-то тёмно-фиолетовая куча. И оба смотрели на неё. Дивья — лучезарно, отец… как всегда. Перед глазами живо пронеслась недавняя стычка. Рита отвела взгляд и еще раз осмотрела себя в зеркале сверху вниз. Ноги всё еще болят. Думать про ноги.
— Здорово — начала она. — Но мне оно, наверное, не нужно.
— Почему? — каркнул папа.
Ой, он решил развить диалог. Как мило!
— Мне некуда такое носить, — она повела плечом, взялась за узел и начала развязывать.
Мама стремительно обошла мужчин, остановилась рядом и выдернула пояс из рук. Снова затянула так, что визуально тело чётко разделилось на верх и низ, как в длинном платье.
— Ходи в нём на работу, — она отступила и любовно погладила рукав.
Как у неё всё просто. Рита попыталась улыбнуться.
— Там к такому не привыкли.
Кресло отца вдруг тоже выкатилось чуть вперед.
— Привыкнут, — рявкнул он. — Кто босс? Ты или они?
Хороший вопрос.
— Майрон, — Рита снова взялась за края пояса.
— А после Майрона?
В их небольшой компании вдруг стало тихо. Кажется, ответ знает даже Мэтт, хотя он не особо посвящён в её работу. А вообще у Майрона ведь нет официального заместителя. Есть только он и его бессменная секретарша. С хорошей зарплатой, но всё-таки секретарша.
Может ли она считаться следующей после Майрона?
— Я куплю тебе это пальто, — резкий голос Виджая нарушил молчание. — Пойдём к кассе.
То есть это так было расценено? Рита воздела взгляд к потолку.
— Пап… — выдохнула она.
Мама, однако, тут же подпрыгнула и хлопнула в ладоши.
— А к нему еще ботинки нужны! Я видела, там стояли симпатичные!
— Ботинки тоже возьмем, — кивнул отец. — Дивья, принеси.
Еще и ботинки? Да они сговорились?
— Папа, не надо…
И в неё тут же выстрелил острый, режущий взгляд.
— Ты пытаешься запретить мне купить одежду для моего собственного ребенка? — густые чёрные брови сошлись так сильно, что превратились в одну. Рита ошарашенно округлила глаза. — Дивья, ботинки, — он кинул быстрый взгляд на супругу, но тут же снова уставился на Риту. Точнее, на её каблуки в четыре с половиной дюйма. — Хватит ломать ноги, они тебе еще пригодятся, можешь мне поверить.
— Я-я-я…
Мама радостно улыбнулась и быстро побежала по залу, лавируя между стойками. Рита, открыв рот, проследила за её передвижениями. Вот она согнулась над полками с обувью, взяла в каждую руку по паре и побежала назад. Это что, сказка про Золушку наоборот? Из принцессы в домашнюю подушку? Мама удивительно быстро вернулась, мелькая пёстрыми штанами. Остановилась рядом с Ритой и поставила у её ног две пары похожих, но всё-таки разных чёрных ботинок. Аккуратных, но абсолютно без подъёма.
— Давай, надевай, — Дивья в предвкушении потёрла руки. — Посмотрим.
Рита подняла голову и беспомощно поискала взглядом Мэтта. Беспомощно заглянула в его глаза. Он же здесь чтобы её спасать! Почему не работает? Пусть бы уже начал разворачивать свою мягкую диверсию! Однако он только пожал плечами.
— Родителей нужно слушаться, — просто сказал он, перебросил её пальто с локтя на плечо и спрятал руки в карманы.
ГЛАВА 24
Она купила обе пары ботинок. Сначала хмурилась, кусала губы, психовала и смотрела на Мэтта с выражением «ты умрёшь в муках» в глазах. Но потом что-то изменилось. Процесс затянул Амриту, и из магазина она вышла с двумя парами. То есть сначала с одной, но, отойдя от двери на полдома, вдруг крутанулась на сто восемьдесят градусов, бросила: «Я сейчас», и убежала назад. Вернулась через несколько минут с еще одним пакетом.
