Барнс посмотрел: они были высоко над Лос-Анджелесом; карта большого города была вычерчена отчетливо различимыми цепочками уличных фонарей и неоновых огней. Она уменьшалась на глазах.
В восточном иллюминаторе полыхнуло розовым, и тут же разлился ослепительный солнечный свет.
– Что случилось? – вскрикнул Трауб.
Барнс сам был поражен, но он постарался контролировать свой голос и спокойно ответил:
– Восход. Мы высоко поднялись… Док, как силовая установка? – продолжил он.
– Показания в норме, – ответил Корли сдавленным голосом. – Долго еще?
Барнс посмотрел на пульт:
– Больше трех минут.
Корли не ответил, три минуты казались вечностью. Некоторое время спустя Трауб сказал:
– Посмотрите на небо!
Корли приподнял голову и посмотрел. Несмотря на резкий солнечный свет, небо было черным и усыпано звездами.
Три минуты пятьдесят секунд спустя двигатель выключился. Как и в первый раз, отсечка прошла медленно, плавно, и страшная сила тяжести отпустила не сразу. Но она отпустила их полностью. Ракета и ее экипаж очутились на свободной орбите, «падающими» вверх по направлению к Луне. По отношению друг к другу и к кораблю они не имели веса.
Барнс испытывал тошноту и пугающее ощущение падающего лифта, характерные для отсутствия веса, но, ожидая их, он быстро взял себя в руки.
– Силовая установка, – скомандовал он, – отчет!
– Силовая установка в порядке, – ответил Корли слабым голосом. – Доложить по отсечке?
– Позже, – решил Барнс. – Второй пилот, по моим данным у нас превышение.
– На моем дисплее курс в норме, – прохрипел Боулз, – разве что самую чуточку превышен.
– Мэнни!
Нет ответа. Барнс повторил:
– Мэнни. Отвечай, парень, с тобой все в порядке?
– Мне кажется, я умираю. – Голос Трауба был слаб. – Эта штука падает! О боже, останови это!
– Возьми себя в руки!
– Мы разобьемся?
– Нет, нет! У нас все в порядке.
– Это он мне будет говорить «все в порядке», – пробормотал Трауб, затем добавил: – Мне уже наплевать, даже если и так.
Барнс крикнул:
– Док, давайте ваши таблетки. Мэнни срочно нужна одна, – он замолчал, чтобы справиться с позывом, – и мне самому они не помешают.
– Мне тоже, – подхватил Боулз. – У меня не было морской болезни с тех пор, как я был… – Он оборвал себя, а затем продолжил: – С тех пор, как я был мичманом.
Корли ослабил ремни и вылез из своего ложа. Невесомый, он свободно поплыл и медленно перевернулся, как ныряльщик в замедленной съемке. Трауб отвернулся и застонал.
– Прекрати, Мэнни, – приказал Барнс. – Попробуй поймать Белые Пески. Мне нужны показания «время-высота».
– Я не могу – я болен.
– Выполняй!
Корли, плавающий рядом со стойкой, схватился за нее и направил себя к шкафу. Он отыскал пузырек с таблетками и торопливо проглотил одну. Затем, подтягиваясь, он переместился к дивану Трауба:
– Вот, Трауб. Прими это. Ты будешь чувствовать себя лучше.
– Что это?
– Одна штучка под названием драммамин. Это от морской болезни.
Трауб положил таблетку в рот:
– Я не могу ее проглотить.
– Лучше бы тебе постараться.
Трауб дернул кадыком, стиснув челюсти, чтобы удержать таблетку во рту. Корли поднялся к Барнсу:
– Нужна одна, Джим?
Барнс начал отвечать, но тут же отвернулся, и его стошнило в носовой платок. Слезы брызнули из его глаз, он принял таблетку.
– Док – быстрее! – крикнул Боулз. Его голос пересекся, чуть позже он добавил: – Слишком поздно.
– Извини. – Корли перебрался к Боулзу. – Боже мой, ну ты и уделался!
– Дай мне таблетку и без комментариев.
Заговорил Трауб, уже более твердым голосом:
– Космический корабль «Луна» вызывает Белые Пески. Отвечайте, Белые Пески.
Наконец пришел ответ:
– Белые Пески – космическому кораблю. Слушаем вас.
– Дайте нам серию радиолокационных отметок, время, расстояние и азимут.
Вмешался новый голос:
– Белые Пески – космическому кораблю. Мы ведем вас, но цифры выглядят несуразно. Каков ваш пункт назначения?
Трауб взглянул на Барнса, затем ответил:
– «Луна» – Белым Пескам. Пункт назначения – Луна.
– Повторите! Повторите!
– Наш пункт назначения – Луна!
Повисла тишина. Потом тот же голос произнес:
– «Пункт назначения Луна», принято. Удачи, космический корабль «Луна»!
– Эй! Вы только посмотрите! – внезапно сказал Боулз.
Он отстегнулся и подплыл к обращенному к Солнцу иллюминатору.
– Потом, – ответил Барнс. – Сейчас мне нужен этот отчет по сопровождению.
– Ну, тогда полюбуйся, пока они не перезвонят. Такое бывает один раз в жизни.
Корли присоединился к Боулзу. Барнс колебался: ему очень хотелось посмотреть, но ему было неловко оставлять Трауба работать в одиночку.
– Погодите, – сказал он. – Я поверну корабль, и мы все сможем посмотреть.
По центральной оси корабля был установлен маховик. Барнс проверил показания ориентации корабля, затем включил его сцепление с маховиком. Корабль медленно повернулся, продолжая двигаться прежним курсом.
– Так хорошо?
– Не в ту сторону!
– Извините.
Барнс попытался еще раз: звезды двинулись в обратную сторону, в поле зрения выплыла Земля. Его взгляд упал на нее, и он чуть не позабыл остановить вращение.
Силовая установка была отключена на высоте чуть больше восьмисот миль. «Луна» ушла в свободный полет на скорости семь миль в секунду, последние несколько минут она двигалась по инерции и теперь была в трех тысячах миль над Южной Калифорнией. Под ними – а с их точки зрения, напротив них – была тьма. Городская набережная протянулась вокруг порта, как рождественская гирлянда. К востоку от нее рассвет пересек Большой каньон и сиял на зеркале озера Мид. Дальше на восток прерии были залиты дневным светом, серо-зеленое пространство пересекали ослепительные облака. А дальше равнина исчезала в изогнутой линии горизонта.
Они подымались так быстро, что картина двигалась, уменьшалась, и земная окружность превращалась в шар. Барнс наблюдал панораму через всю каюту.
– Тебе хорошо видно, Мэнни? – спросил он.
– Да! – ответил Трауб. – Да, – повторил он тише. – Скажите, это все на самом деле, правда?
