– А на айракса произвел впечатление принцип энергетических ячеек нашего поворотного двигателя, – вставил Вайболд. – Предвижу оживленную торговлю между землянами и айраксами.
– Какая трагедия, что все это – разрушения, взорванные корабли, погибшие люди – случилось лишь потому, что айраксам не приходило в голову просто сесть и все обсудить.
– Это нелегкий урок, – сказал Лукас. – Мы, земляне, тоже не без труда его усвоили, если вспомнить нашу историю.
Он усмехнулся Камерону, и на лице чернокожего капитана появилась ответная усмешка.
Берег динозавров
1
Летний вечер был необыкновенно хорош. Вместе с Лизой мы сидели на веранде, глядя на розовые отблески тускнеющего заката и прислушиваясь к звукам газонокосилки, которой наш сосед, Фред Ханникут, скашивал сорняки. Где-то в деревянных перекрытиях по-деловому трещал сверчок, бодро и энергично. По мощеной улице прогрохотал автомобиль; желтый свет тусклых фар на какой-то момент разогнал густые тени, высвечивая кроны яворов, нависающие над брусчаткой. Где-то среди огней недалекого порта играло радио.
Прекрасный вечер и замечательное место! Меньше всего мне хотелось уходить. Набрав полную грудь бодрящего воздуха, я поднялся на ноги.
Лиза глянула на меня снизу вверх. Скуластое личико, короткий носик, большие, широко расставленные глаза – и самая очаровательная улыбка на свете. Даже крошечный шрам на щеке нисколько ее не портил – изъян, делающий совершенство безупречным.
– Загляну к «Саймону», выпью пива, – сказал я.
– Вернешься, будем ужинать – как раз приготовлю. – Лиза продемонстрировала свою лучшую в мире улыбку. – Печеная свинина и вареная кукуруза…
Встав легким танцевальным движением, она коснулась губами моего уха.
Сойдя по ступеням, я помедлил, уже на тротуаре, и оглянулся. Грациозный силуэт рисовался на фоне светящейся стеклянной двери.
– Приходи скорее, милый! – Лиза помахала рукой и исчезла.
Исчезла навсегда.
Откуда ей было знать, что я никогда не вернусь?
2
По перекрестку промчался трамвай, грохоча и рассыпая искры, – нарядная игрушка с рекламными головами, приклеенными поверх маленьких квадратных окон. Гудели клаксоны, мигали огни светофоров, торопились домой пешеходы – после долгого дня, проведенного в офисе, за прилавком или на цементном заводе…
Я пробирался сквозь толпу, не напирая, но и не останавливаясь. Времени всегда достаточно – вот урок, усвоенный мною давно и прочно. Его не пришпорить и не остановить; в некоторых случаях от него, правда, можно улизнуть, но это другая история.
За благочестивыми размышлениями я незаметно прошел четыре квартала, до стоянки такси на Делавэре. Забравшись на заднее сиденье «рео», которому уже лет десять как пора быть на пенсии, я назвал адрес. Водитель посмотрел недоуменно и раскрыл было рот, но спросить, что молодому человеку вроде меня нужно в таком квартале, не успел.
– Довезешь за семь минут, получишь пятерку, – объявил я.
Таксист включил счетчик и рванул с места, не жалея сцепления. По дороге он приглядывался ко мне в зеркало заднего вида, прикидывая, как бы все-таки спросить половчее. Впереди раскаленным железом засветились неоновые буквы; я велел остановиться за полквартала, сунул водителю пятерку и вышел. Выведать ему так ничего и не удалось.
Бар в неглубоком погребке когда-то – до сухого закона – был чистеньким и уютным. С тех пор он сильно изменился к худшему, как и весь квартал. Стены, прикрытые темными панелями, почти не пострадали, только заросли грязью. Лепной потолок тоже выглядел терпимо, но в темно-бордовом ковре бесконечная череда посетителей протоптала широкую тропу до самой стойки, с ответвлениями к столикам. Кожаные сиденья стульев приобрели неопределенный цвет, вдоль швов тянулась липкая лента, и никому не было дела до следов, оставленных поколениями пивных кружек на дубовых столешницах.
Я устроился в кабинке у стены, где горела бронзовая лампа под пергаментным абажуром, а на стене в рамочке красовалась фотография лошади. Первое место в стипль-чезе тысяча девятьсот десятого года, если не ошибаюсь. Часы над стойкой показывали семь часов сорок четыре минуты.
Подозвав официантку, которая состарилась, похоже, вместе с баром, я заказал гренадин. Пока я пробовал напиток, кто-то сел напротив, отдуваясь, будто после пробежки.
– Не возражаете? – Извиняющимся жестом этот кто-то обвел помещение, не слишком, по правде сказать, переполненное.
Не торопясь, я присмотрелся как следует. Круглое, мягкое личико, бледно-голубые глаза, череп не то чтобы лысый, но покрытый светлым пухом вроде цыплячьего. Воротник полосатой рубашки лежит поверх клетчатой куртки с плечами, подбитыми ватой, лацканы широкие; шея гладкая, как у ребенка, и слишком тонкая для такой головы… Пальчики нежные, маникюр безупречный, а на указательном – толстое золотое кольцо с фальшивым рубином. Пресс-папье, а не кольцо… Вещи не подходили друг к другу, будто мой визави одевался второпях, думая о другом.
– Поймите меня правильно. – Голос оказался под стать всему остальному – не то чтобы женский, но и нисколько не мужественный. – Мне совершенно необходимо с вами поговорить, мистер Равель, – продолжал он торопливо, словно боясь, что ему не дадут этого сделать. – Очень важно для вас – и вашего будущего. – Он остановился, оценивая мою реакцию.
– Моего будущего? Я и не знал, что оно у меня есть.
Бледно-голубые глаза довольно блеснули; ответ, похоже, понравился.
– Разумеется, – кивнул он удовлетворенно. – Разумеется, есть!
Отхлебнув из стакана, он внимательно посмотрел мне в глаза. На губах мелькнула беглая улыбка.
– Более того, ваше будущее куда значительнее вашего прошлого – или, по крайней мере, может быть куда значительнее…
– Мы встречались? – перебил я.
– Понимаю, мои слова кажутся непонятными. – Он покачал головой. – Прошу поверить, у нас нет времени! Пожалуйста, выслушайте…
– А я и слушаю, мистер… как вас зовут?
– На самом деле это не имеет значения, мистер Равель. Я не более чем вестник. Мне поручено встретиться с вами – и передать сообщение.
– Поручено?
В ответ мой собеседник только пожал плечами.
Протянувшись через стол, я ухватил детское запястье руки, державшей стакан. Напиток пролился на стол; непрошеный гость напрягся, будто хотел встать, но передумал.
– Загадками говоришь? – начал я. – Хорошо, давай поиграем. Насчет поручения – я положительно заинтригован. Приятно чувствовать себя важной птицей: кто-то решил, будто ко мне стоит приставить такого сладкоречивого шпиона, как ты…
Я широко улыбнулся; ответом мне была улыбка – по-прежнему любезная, хотя и несколько принужденная.
