Другой я сошел с тротуара и растворился во тьме. Понятно: сейчас наберет код на коренных зубах и отправится на Берег Динозавров и в петлю времени. Или вовсе в никуда, смотря по тому, как вы относитесь к страницам, вырванным из учебника истории.
Зато дома играет музыка и ждет у камина Лиза.
Негромко ухнул воздух, устремляясь туда, где только что находился мой двойник. Всё, ушел навсегда. Может, и стоило предупредить, что не все так плохо, что мы не так беспомощны, что будет и на нашей улице праздник. Впрочем, это не дело – заигрывать с несбывшимся будущим ради сентиментального жеста. Повернувшись, я скорым шагом направился домой.
Человека в черном я увидел, когда до дома оставался еще целый квартал. Переходит улицу в пятидесяти футах передо мной, помахивая тросточкой, будто идет поболтать с кем-то теплым летним вечером.
Стараясь держаться в тени, я последовал за ним – до самого дома. Пройдя в ворота, он поднялся по ступенькам, нажал на кнопку звонка у моей двери и замер в ожидании – олицетворение наглой самоуверенности.
Через секунду Лиза подойдет к двери. Я буквально слышал его слова. «Миссис Келли?.. – Приподнимается мягкая шляпа. – Тут небольшое происшествие… Нет-нет, ничего серьезного. Ваш муж… да-да. Не могли бы вы проехать вместе со мной? У меня машина, на другой стороне…»
Она спустится по лестнице, сядет в машину – и покинет Буффало, 1936 год и наш добрый старый мир. Специалисты Исполнительной администрации промоют ей мозги, назовут Мелией Гейл и пошлют в одно богом забытое место – дожидаться одного дурака по имени Равель. Задача простая – погубить друг друга.
Я подошел тихо, слегка скрипнув верхней ступенькой, чтобы он обернулся, хватаясь за пистолет. Позволив ему вытащить оружие, я выбил пистолет из рук, так что тот вылетел на лужайку. Черный человек зашипел, – похоже, я сделал ему больно. Сделав шаг в сторону, он прислонился спиной к перилам.
– Исчезни, черныш, – посоветовал я. – И пистолет подбери: я не хочу, чтобы соседский пес притащил его домой.
Проскользнув мимо, черный человек растворился в ночи. Мне показалось, что с ним исчезло что-то еще – какой-то груз, смутно шевельнувшийся в сознании и пропавший навсегда. Что еще я забыл? Уже не помню… Промелькнули, чтобы никогда не вернуться, странные картины: холм под сумрачным небом, места, где гигантские машины ревут безостановочно, берег океана и динозавры…
Я потер лоб, но память не восстановилась. Ерунда! Не может оно быть важнее сегодняшнего вечера – чего бы это ни было.
Дверь наконец открылась; на пороге стояла Лиза.
44
Среди ночи я проснулся, ощутив поток мыслей Великой машины. Она размышляла о финале длинной драмы своего существования. На мгновение меня – нас – опечалил уход создания невыразимо прекрасного, утраченного навсегда.
Для сверхинтеллекта наступило время усилием воли растворить себя в море изначальных квантов, где он когда-то родился. Но перед тем он позволил себе последний, человеческий жест – дань будущему, которое наступит, и прошлому, которое не вернется. Пустоте досталось последнее слово – «прощай».
