Новая способность Джонасу вовсе не понравилась.
Когда «Скорая» подъехала к больнице, он сделал все возможное, чтобы отгородиться от нежеланных видений и помочь спасти жизнь пациенту, хоть и знал, что того отделяют от смерти лишь минуты.
Медик торопливо перечислял жизненные показатели, симптомы и предпринятые меры, сопровождая доктора Рейчел Хопман, в которую уже давно был влюблен. Медсестры чуть ли не бегом везли каталку с пациентом к приемному покою.
Джонас остался снаружи перед двойными дверями и удержал миссис Маклеод, которая хотела последовать за мужем. Прикосновение к ней открыло страшную истину: женщина тоже скоро умрет.
– Росс, – прошептала она и снова попыталась пройти за двери.
– Миссис Маклеод, вам туда нельзя. Доктор Хопман – лучший специалист здесь. Она позаботится о вашем муже.
«И о вас, – подумал Джонас. – Уже совсем скоро. Но даже ее усилий окажется недостаточно».
– Росс, я должна…
– Присядьте. Подождите здесь. Принести вам кофе?
– Я… Нет… – Она прижала ладонь ко лбу. – Нет, спасибо. Что случилось с моим мужем? Что с ним такое?
– Доктор Хопман обязательно это выяснит. Может, вы хотите, чтобы я кому-то сообщил о мистере Маклеоде?
– Наш сын пока в Лондоне и прилетит только через несколько дней. Разве что дочери… Вот только она беременна. Ждет близнецов. Врачи запретили ее тревожить. А от такого известия она точно встревожится. Моя подруга Марджори…
– Мне позвонить ей?
– Я… – Женщина перевела взгляд на сумочку, которую судорожно сжимала в руках, видимо, даже не помня, как схватила ее вместе с пальто. – У меня есть телефон.
Миссис Маклеод вытащила аппарат и застыла, глядя на него пустыми глазами.
Джонас подошел к одной из медсестер.
– Пожалуйста, присмотрите за ней. – Он махнул в сторону потрясенной жены пациента. – Мы только что доставили ее мужа, он в критическом состоянии. И, кажется, она сама тоже больна.
– В больнице полным-полно больных, Джонас.
– Да, но у миссис Маклеод высокая температура. Правда, не представляю, насколько высокая. – На самом деле он знал точно: сто один и три, и на этом не прекратит подниматься. – И она порывается войти в служебное помещение. А мне надо возвращаться на смену.
– Хорошо, хорошо, я за ней присмотрю. Насколько с ее мужем все плохо? – спросила медсестра, указывая подбородком в сторону приемного покоя.
Джонас помимо воли заглянул внутрь и увидел, как прекрасная девушка, которую он никак не решался позвать на свидание, посмотрела на часы, объявляя время смерти.
– Очень плохо, – только и ответил он, а затем сбежал до того, как Рейчел вышла в зал ожидания, чтобы сообщить миссис Маклеод о кончине мужа.
* * *
В это время на другой стороне Ист-Ривер, в небольшой квартирке, расположенной в Челси, Лана Бингем громко кричала от головокружительного, яркого оргазма. Крик вскоре перешел в стон, а стон – в тихий судорожный вздох. Затем девушка разжала пальцы, которыми комкала простыню, и обвила руками шею Макса. Он как раз тоже достиг высшей точки наслаждения.
Лана издала долгий удовлетворенный вздох, ощущая вес тела любовника и бешеный ритм его сердца, потом медленно, лениво пригладила его темные волосы. Скоро нужно будет их постричь, но она так любила наматывать кончики отросших прядей на пальцы…
Прошло уже полгода с тех пор, как они с Максом приняли решение жить вместе, а все становится только лучше.
В наступившей тишине Лана закрыла глаза и снова довольно вздохнула.
А затем резко вскрикнула, когда вспышка чего-то необузданного и прекрасного пронзила тело, пронеслась сквозь нее, через нее, накрыв с головой. Что-то сильнее, чем оргазм, глубже и великолепнее, с дикими нотками удовольствия и страха. Что-то, что нельзя было описать словами. Словно взрыв, удар молнии или огненная стрела попала в самое сердце Ланы, заставляя почувствовать, как воспламенилась кровь.
Девушка ощутила, как напряглось тело лежащего сверху Макса, как затвердело внутри нее его естество. Затем воцарилась тишина, все успокоилось и сгладилось до легких кругов перед глазами, но вскоре пропали и они.
– Что это было? – наконец спросил замерший Макс, приподнимаясь на локтях и глядя на Лану в мерцании десятка свечей.
– Не знаю, – отозвалась она, испустив долгий выдох и до сих пор чувствуя головокружение. – Самый сильный в мире посткоитальный толчок?
– Думаю, нужно купить еще бутылку того вина, что мы пили, – рассмеялся Макс и склонился над Ланой, чтобы поцеловать ее.
– Ого, я чувствую себя великолепно! – с удивлением сообщила она, потягиваясь и водя руками вверх и вниз.
– И выглядишь так же. Моя прекрасная ведьмочка.
Эти слова заставили Лану рассмеяться. Она знала так же хорошо, как и возлюбленный, что является в лучшем случае дилетанткой. И была вполне довольна этим статусом, наблюдая за ритуалами и время от времени пробуя читать безобидные заклинания.
После встречи с Максом Фэллоном на фестивале зимнего солнцестояния и быстрого развития их отношений – они признались друг другу в любви еще до Остары
[8] – Лана пыталась более серьезно практиковать колдовство, но в ней попросту отсутствовала необходимая искра таланта. Да у многих ли она имелась?
Большинство, вернее, почти все встреченные на тематических мероприятиях, обрядах, празднествах, тоже являлись любителями, дилетантами, новичками. Остальные же были полностью зациклены на заклинаниях. А некоторые и вовсе казались сумасшедшими.
Если бы хоть кто-то из них действительно обрел силы, они стали бы просто-напросто опасными.
Но Макс был исключением, о да!
В нем горела та самая искра. Даже свечи, что сейчас таинственно мерцали, он зажег одним мановением руки. А еще он умел двигать предметы силой мысли, если удавалось достичь нужной концентрации. Однажды Макс переместил по воздуху чашку кофе через всю кухню, приведя Лану в восторг.
Невероятно!
И этот человек любит ее! Это чудо значило больше, чем любое другое.
Вот и сейчас Макс поцеловал ее, спрыгнул на пол и поднял одну из незажженных свечей.
Лана закатила глаза и издала преувеличенно страдальческий стон.
– У тебя всегда получается лучше, когда удается расслабиться, – заявил возлюбленный, медленно обводя взглядом ее обнаженное тело. – Сейчас ты кажешься вполне расслабленной.
Она лежала на спине, закинув руки за голову. Длинные волосы цвета жженого сахара разметались по всей подушке. Полные губы растянулись в улыбке.
