– Мы сможем принять горячий душ, – прошептала Лана на ухо Максу. – Вместе.
– Лучшая награда за мои достижения.
Кто-то похлопал его по спине, кто-то другой всунул в руку бутылку пива.
Эдди достал из-за пазухи губную гармошку, на обочине устроилась женщина с банджо. Когда «Скорая помощь» въехала в город, люди уже танцевали на улице.
– Электричество заработало, – благоговейно произнес Джонас. – Боже, им удалось восстановить энергоснабжение! Аарон, ты просто обязан найти Брайяр и пригласить ее на танец. А разгрузим припасы потом.
– Последую твоему совету. – Парень вышел из «Скорой», но оглянулся и сказал: – Ты тоже не позволяй увиденному испортить себе праздник.
Джонас отогнал машину на стоянку возле школы. Подошел к Ким и По.
– Отправляйтесь отмечать великое событие. В городе достаточно добровольцев, чтобы потом помочь с разгрузкой.
Его улыбка, предназначенная собеседникам, померкла, как только те скрылись в толпе. Джонас чувствовал, что просто не вынесет сейчас общения с людьми, даже по пути к убежищу собственного дома, а потому пробрался в здание школы через боковой вход, сел за стол в своем кабинете и уронил голову на руки.
Дверь открылась, на секунду пропустив гул голосов, прежде чем закрыться снова, но Джонас этого даже не заметил, так как глубоко погрузился в невеселые мысли. Однако прикосновение Рейчел вернуло его к реальности.
– По видел, как ты входил сюда, и мы отправились на поиски…
– Не будем вам мешать. – Макс взял Лану за руку и потянул к выходу.
– Нет, останьтесь. – Джонас выпрямился, надеясь, что в глазах не отразится вся глубина его отчаяния.
– Что произошло? – настойчиво поинтересовалась Рейчел. – По не захотел рассказывать.
– Нам удалось забрать много медицинского оборудования и лекарств из больницы. С этим проблем не возникло. Но на обратном пути мы решили заехать в тот торговый центр, куда не смогли проникнуть в прошлый раз.
– Вы столкнулись с Мародерами? – Рука Рейчел на плече Джонаса сжалась.
– Нет, они давно оттуда уехали, – покачал он головой. – Только разгромили все сверху донизу. Боже, какой урод додумается мочиться на стопки с одеждой? Правда, Ким все равно ее собрала. Сказала, все отстирается. Там были и другие следы вандализма: разбитые витрины, нецензурные надписи на стенах, кучи мусора. А еще тела. Их просто бросили гнить там. Людей и животных. Оставили на поживу крысам и падальщикам. Мы… – Джонас был вынужден прерваться и откашляться, прежде чем продолжить: – Мы должны отправить кого-то, чтобы похоронить мертвецов. Выкопать могилы или организовать погребальный костер. Трупы уже несвежие… – Он посмотрел на Макса с Ланой.
– Подобные места можно очистить от скверны. Мы займемся этим. Позаботимся, чтобы души погибших обрели покой, – решительно сказал Макс.
– Это необходимо сделать. Аарон тоже это почувствовал. Мы почти не обсуждали увиденное, но он тоже это почувствовал. И мне… У нас не осталось немного виски?
Рейчел подошла к шкафу, достала бутылку и стакан, налила алкоголь и протянула Джонасу. Тот выпил залпом, выдохнул и продолжил рассказ:
– Мне не кажется, что эту массовую резню устроили Мародеры. Было в этом что-то… злое, темное. А еще мы обнаружили повешенную женщину-Уникума и вытащили ее труп из петли. Пришлось поискать лестницу, но потом я залез и разрезал веревку. Понимаете, мой дар – видеть смерть, увечья, болезни, – сказал Джонас, взглянув на Лану с Максом. – Но когда я обрезал веревку, то задел тело и увидел отрывки из жизни той несчастной. Кем она была. Увидел, что с ней сотворили. Увидел ее гибель. Ее крики до сих пор стоят у меня в ушах. – Рейчел обняла его, утешая. – Ее звали Аня, двадцать два года ей исполнилось всего три месяца назад. Она была феей, как Фред. Те подонки отрезали крылья, а потом…
– Не надо, – прошептала Рейчел, гладя Джонаса по волосам. – Не рассказывай.
– Это для тебя в новинку – видеть моменты жизни погибших? – спросил Макс, садясь в кресло рядом со столом.
– Да, еще одна грань моего дерьмового дара.
– Наверное, тебе подобное дается нелегко, но, думаю, это действительно дар. Дар тем, кто жил. Кто-то, кто будет помнить о них. Мы все хотим этого – чтобы кто-то помнил о нас. Мы с Ланой можем тебе помочь. Лана – в большей мере, чем я. – Макс посмотрел на нее и, не получив ответа, пояснил: – Ты обладаешь эмпатией. И способностью исцелять.
– Скорее всего, твой дар – тоже грань этих способностей, Джонас, – развила мысль Лана.
– Что это говорит обо мне, если я теперь ненавижу тех, кто изнасиловал, искалечил и повесил Аню, и убью их без колебаний, как только встречу?
– Это говорит о том, что ты порядочный человек. – Макс встал. – Я отправлюсь с тобой и помогу похоронить ее.
– А когда ты поставишь крест с ее именем на могиле, – произнесла Лана, прижав руку к животу, где толкалась ее малышка, – и помянешь добрыми словами, то тем самым подаришь покой ее душе. И снимешь часть груза со своей. Джонас, сделай, как я говорю: подпиши могилу и произнеси имя погибшей. Я чувствую, это поможет.
– Значит, так и поступим, – отозвался Макс. – Идем, похороним Аню сейчас, а за остальными отправим команду завтра.
– Спасибо, – слабо сказал Джонас, поднимаясь на ноги и пожимая Максу руку. – Спасибо.
* * *
Ночью того же дня Макс лежал в постели без сна, снова и снова прокручивая в голове яркие и неизгладимо жестокие образы. Он не видел и не чувствовал, как Джонас, моменты жизни той несчастной девушки, оскверненные останки которой они похоронили и которая не причинила никому вреда. Он видел только бессмысленную жестокость и преждевременную гибель. И слишком хорошо представлял страх и мучения невинной жертвы на пороге смерти.
Именно эти мысли преследовали Макса, пока он выжигал магией имя умершей девушки на надгробном камне и пока Джонас ставил плиту во главе могильного холма.
Оставалось надеяться, что высеченное имя и произнесенные молитвы действительно помогли душе Ани обрести покой.
Джонасу проведенная церемония уж точно помогла, хотя бы ненадолго.
Но сам Макс не находил себе места, ворочаясь в темноте ночи, в почти могильной тишине, в пустоте между необходимыми действиями.
Как всегда, мысли вернулись к Эрику. Как же интересно было знакомиться с новорожденным братиком и наблюдать, как тот рос, превращаясь из младенца во взрослого.
В шесть лет тот отчаянно пытался заслужить любовь Макса, который был на восемь лет старше, а потом стремился превзойти его.
И все же именно Эрик был первым, с кем Макс поделился тайной о проснувшихся способностях. Потому что доверял ему. Любил.
Как Макс мог просмотреть изменения в младшем брате, как мог оказаться настолько слепым? Если бы только он сумел вовремя распознать искушения зла, то успел бы оттащить Эрика от края темной бездны до того, как тот безвозвратно погрузился в нее.
