Он говорил так, но сам до конца не был уверен в правдивости своих слов. Черт его знает, что они там могут, а чего нет.
— Хорошо… А Максиму я не буду рассказывать! Он заругает, что я пошла и все так получилось несуразно.
— Максу лучше не надо, я и так его завел, он дверь выбил! Это надо было видеть. Я сам хотел, а он не давал…
— А зрителей много было. Мы прославились! А-ха-ха… Дай мне футболку и кофту. Теперь тебя надо раздевать. А вещи твои где?
— В гримерке моей.
— Тогда пошли, пошли. Ты уже высох совсем… Нет, ну надо же… Вот Виктусе расскажем… А-ха-ха… Бери рюкзак, пошли.
* «фронт кик» — прямой удар в кикбоксинге
***
Сергей шел рядом с Катей и думал, как сильно изменилось его отношение к ней. В тот день, когда они в первый раз встретились в репетиционном зале, она ему нравилась в танце, а в остальном — нет. Даже раздражала. Ее желание прикасаться, она постоянно трогала его, прислонялась просто так, без причины, потому что хотела этого, а у него и не спрашивала, можно ли.
Она вообще не спрашивала, но утверждала. Из тех немногих первых слов он вспоминал: «я хочу с тобой танцевать», а еще — «поедешь с нами», и что «виллисы жестокие и злые», и «Жизель утащит Альберта». А потом она сказала: «Ты — Альберт». Сергею стало некомфортно, почти страшно, Кэтрин как будто привязала его к себе. Их отношения нельзя было назвать любовью, нечто другое, потустороннее, в первую очередь — танец, и во вторую, и в третью. Сначала танец… И Сергей уже не мог избавиться от зависимости, от своей одержимости Катей. И оттуда же росли страхи потерять ее, что исчезнет, рассеется, как туман, уйдет под землю.
***
Сергей только успел переодеться и собраться, как в грим-уборную с лучезарной улыбкой ввалился Максим. Смартфон он нес перед собой, как знамя победы. В качестве свиты победителя сопровождал Стасик, он прижимал к сердцу толстую папку с нотами.
— Количество лайков растет! Кто бы мог подумать, классический номер — и такой успех. Кэтрин — ты звезда. Тебя уже называют Бабочка.
— А что я говорил! — обрадовался Сергей. — Фарфарелла.
— И это балет Марии Тальони, — глядя поверх их голов, произнес Максим.
О, Сергей слишком хорошо знал это выражение лица Макса. Рождение новой идеи-фикс. — Это все достижимо, уверяю вас! Должны быть эскизы и нотации. Сюжет сказочный, костюмы можно такие сделать, не хуже, чем в Ла Скала.
— Давай сначала сделаем «Жизель», — остудил порыв Сергей, — или хотя бы третий тур без эксцессов дотанцуем. Ты лучше за звуковиками последи.
— А нам Стасик все сыграет, — веселилась Катя, от ее прежнего беспокойства и следа не осталось. Она вообще легко переходила от одного настроения к другому.
Сергей поражался, как он мог думать о ней вначале, что Катя «замороженная», она совершенно открыта на эмоции, правда, с теми, кому доверяет.
— Ладно, ладно, — Макс спустился с небес мечтаний на Московскую землю реальности — вот вернемся в Лейден, вы будете доделывать «Жизель», а я…
— А ты сейчас отвезешь нас в гостиницу, и пока мы будем мыться, закажешь столик в ресторане, — сказал Сергей, — завтра день свободный, давайте сегодня посидим, расслабимся, а то невозможно так на взводе, мозги уже закипели.
— Да! Ой, как хорошо! Я хочу пойти куда-нибудь! Сережа, ты гений, это как раз то, что надо. Я хоть платье свое новое выгуляю. И Стасик пойдет с нами, — ухватила она за рукав готового ретироваться пианиста, — один день можно провести с друзьями, а не с клавиатурой.
Ресторан выбрали в том же отеле, где жили. Это было удобно во всех отношениях: домой возвращаться легко — по лестнице поднялся и уже в номере, обстановка относительно привычная, да и накормят хорошо. Местная кухня выдержала придирчивую проверку Макса.
Вся компания собралась за столиком и в ожидании официанта обсуждала «Бабочку». Из прочих закулисных конкурсных тем эта вышла в фавориты. Максим все мучил Ютуб. Теперь уже не со смартфона, а с планшета. Он открывал сайты новостей и ролики с видео.
— Только посмотрите, «Бабочка» наша разлетается! На Ютубе уже двадцать тысяч лайков! Еще и комментарии пишут! Мы приобщаем массы к классическому балету…
— А что пишут? — спросила Катя.
— А вот… «Никогда не думала, что это так красиво, до этого увлекалась хип-хопом, теперь думаю заняться балетом».
Смех не дал ему продолжать. Смеялся сам Максим, и Катя, и Сергей…
— Прелесть какая! Читай, читай еще, — просила Катя.
— Вот еще: «Мои любимцы в Конкурсе, Екатерина Звягинцева и Сергей Залесский, показали необычный номер, который выделялся среди остальных. Особенно поразил финал». Или вот: «Их чувства настолько искренни, что не надо слов. Это любовь языком танца».
— Это правда, — вдруг подал голос молчаливый Стасик, — и в «Седьмом вальсе», и в «Весенних водах», и в «Бабочке» — всегда любовь.
— Что же делать, раз партии такие, — попытался вернуть все в шутку Сергей. Ему не хотелось при Лазареве говорить вслух про эту сторону их с Катей отношений. Но Макс, как назло, продолжал.
— А есть и прямой вопрос, вернее, целый диалог с обсуждением на страницу:
«Эта прекрасная пара и в жизни остается парой? Они женаты?»
«Нет еще, но уже собираются».
«Как же хорошо, желаю ребятам счастья, чтобы и в жизни все было бы так же прекрасно».
«В жизни так не бывает, театральные браки показуха».
— Ну дальше тут ерунда всякая, домыслы фанатов. Я пропущу, сами почитаете перед сном.
Макс пролистывал комментарии, Стасик заглядывал в планшет из-под его руки.
— Стой-стой, тут интересное, про технику, видно, кто-то из балетоманов.
— Да! Идеальные стопы, правильные руки. Даже и про Стаса есть — «живой звук сопровождения придает выступлению особое настроение. Единение музыки и пластики…» И вот еще — «восхитительная синхронная полетность». А ведь правда! Именно синхронная, этот ваш выход в «Пламя Парижа» на миллион баксов.
— Тебе лишь бы баксы, — посерьезнел Сергей.
— А тебе нет? — вдруг озлился Максим. — Может, на патриотизм пробило? Остаться не думаешь в Рашке и вместе со всеми говно есть?
— Макс, ты чего? — Катя испугалась, из всех вопросов этот был для нее самым болезненным. А вдруг Сережа и правда решит остаться, как говорил Николаев — предложат ему контракт в Большом, а тут у него семья…
— Если бы ты жил, как я, то не спрашивал бы, — тяжело взглянув на Максима, тихо ответил Сергей, — ты в элитной школе учился и жил с окнами на Суворовский проспект, а я в гнилой хрущевке с трещиной в стене и с видом из окон на мусорные баки. Но не в жилье дело. У таких, как ты, было все по партийной линии, а у таких, как я, — объедки с барского стола и лозунги: «Потерпите граждане, все у вас будет, светлое будущее не за горами». И терпели. Отец мой всю жизнь баранку крутил, а ничего кроме больной спины и геморроя не выкрутил. А я… Вот так мне все это… — Сергей провел краем ладони по шее.
