— Да ладно тебе, я же пошутил, — попытался оправдаться Макс.
— Не пошутил ты! Мы не первый год вместе, я знаю, что ты и теперь так про нас думаешь. Товар, который можно выгодно продать в Голландии. Дягилев хренов, только тебе до него кишка тонка.
— Да ты офонарел, что ли? — Максим не готов был к такому, он никогда не слышал от Залесского упреков. Да, они ссорились, но не так. Сейчас Сергей поставил их по разные стороны баррикад, и Максим завелся. В чем его вина? В том, что он зарабатывал деньги на балете, но не все же себе, ведь делился.
— Дягилев не Дягилев, но тебе, Залесский, грех жаловаться, при Кате постыдился бы, скотина ты неблагодарная! Забыл, чем ты занимался, когда тебя из балета вышвырнули со свернутым коленом?
— Не забыл! Именно что не забыл…
В шумном говоре и волнах фоновой музыки ресторанного зала голоса их тонули, людям за соседними столиками было безразлично. Но Катя и Стасик в ужасе смотрели на спорящих.
Если Кэтрин уже была свидетельницей подобной ссоры, то для Стаса это оказалось громом среди ясного неба, он был наслышан о предыдущих отношениях Сергея и Макса и даже ревновал к Залесскому. Сейчас обида застилала все остальное, Станислав встал из-за стола.
— Не буду я тут с вами… не хочу. А ты, Сергей… как ты можешь?
— Представь, могу! Вы только посмотрите, молчальница Вера уста разомкнула, возлюбленного защищает.
— Сережа! — тут встала и Катя. — Идем, Стас, пусть эти два идиота сами ужинают. А мне расхотелось… — Она вышла из-за стола.
Неизвестно, чем бы все это закончилось, но между столиков навстречу Кэтрин лавировал официант с бутылкой вина. Подошел, поклонился и сообщил:
— Это комплимент от гостей из вип-зала, они приглашают Сергея Залесского и его друзей к своему столу для приятной беседы.
— Что за гости еще? Да пошли вы все! — Сергей, раздраженный ссорой с Максимом, ответил грубо. Официант опешил.
Катя опомнилась первая, вернулась на свое место рядом с Сергеем.
— Ну что вы, перестаньте! Еще подраться не хватает, скандал устроить для прессы. — Она схватила Сергея за руки, дернула. — Прекрати, слышишь, ты не прав! Макс хорошее делает.
— Много ты знаешь… Ладно, Максим, Стасик, извините, перегнул.
— Миритесь сейчас же! А кто нас приглашает? — спросила Катя у официанта.
— Третий вип-зал, я провожу, если желаете, — тот облегченно вздохнул и принял обычное доброжелательно непроницаемое выражение.
— Желаем? — Максим обвел взглядом Стасика, Катю и Залесского.
— Пошли, пока не подрались, — отвел глаза Сергей.
На самом деле ему хотелось в номер, остаться с Кэтрин наедине, обнять ее, положить голову на колени, целоваться, расслабиться. Надо было ужин в номер заказать.
Катя все еще держала его за руки. Он слегка пожал их, давая ей понять, что все хорошо. Беспокойство на лице Кэтрин сейчас же сменилось радостью.
Но радость угасла, когда раздвинулись бамбуковые занавески вип-зала номер три и Кэтрин увидела за столом раскрашенную, как манекен, Эгле Каменскую в умопомрачительном сверкающем бисером наряде. Мировая звезда обворожительно улыбнулась во все свои крупные ухоженные зубы, мужчины, сидящие за столиком, поднялись, приветствуя Катю.
Максим подошел и поцеловал руку Эгле, Сергей остался стоять рядом с Катей и только поклонился, а Стасик оробел и даже не поздоровался, он скромно держался позади друзей.
***
— А-а-а-а, вот и вы, юноша! — пропела Эгле, и сразу стало ясно, что остальных позвали сюда ради Залесского. Каменская прекрасно знала, что один он не придет. — Вы были очень убедительны в этом туре. Не переживайте, у нас тут тесный круг, про общение конкурсантов с членами жюри никто не узнает. Проходите, присаживайтесь. Будем знакомиться.
Она картинно подперла подбородок рукой и ждала, пока приглашенные займут места за столом, а свободных оказалось именно три, это наводило на мысль, что свидание было запланировано.
Сергей хорошо знал этот «круг», даже не высшего света, а еще выше. Те, кто владели капиталами и властью и приблизились к сильнейшим мира сего. На них словно особый глянец был наведен: что в одежде с тысячными деталями, вроде Patek Philippe или Baldinini, что на лицах, разглаженных дорогими процедурами и усилиями пластических хирургов, но главное — глаза, которые смотрят на мир избирательно, замечая лишь то, что достойно быть замеченным.
Сергей общался с ними особенным образом, в качестве товара. Его покупали за деньги, сначала в прямом смысле, потом только танец. Он всегда пытался отгородиться, сказать себе, что существует сам по себе и есть в нем та часть, которую невозможно купить…
— Это господин Штайнберг, он русский, несмотря на фамилию. Давайте сейчас не будем выяснять, кто чем занимается. Просто мои хорошие друзья, — говорила Эгле. — Это Микки и его очаровательная сестра, господина Проничева вы знаете по пресс-конференции… — Все, кого она представила, дружелюбно кивали, но мужчины не сделали попытки протянуть руку. Никаких поползновений на дружеское знакомство. — А вот Генри Андерсен, мой муж. — Тут она сделала многозначительную паузу. — Давайте мы все остальное потом, а сейчас выпьем немножко, расслабимся.
— Спасибо, я за рулем, — сейчас же отозвался Макс.
— Ну, Максим, вы разве не тут живете? — искоса глянула на него Эгле.
— Тут, но мне надо еще съездить…
— Хорошо, тогда вам минеральную воду, а остальным шампанское?
— Я вообще не пью, — сообщил Стасик, при этом «очаровательная сестра Микки» ему благосклонно улыбнулась. Он смутился и покраснел.
— И мы не будем, — и за себя, и за Катю сказал Сергей, — так что спасибо большое за приглашение, но…
— Нет! Нет! — широко повела руками Эгле, пальцы и кисти ее играли, как у фокусника. Каменская говорила ими больше, чем словами. Сейчас ее руки выражали крайнюю степень несогласия. — Я все понимаю — устали, волновались. Тогда по бокалу минеральной водички за встречу. Я о-о-о-очень жду вашего выступления, Кэтрин, очень-очень жду, — она говорила это, глядя на Сергея не отрываясь, пристально, до тех пор, пока он не опустил глаза. Тогда Эгле усмехнулась уголками губ: «Значит, помнишь…» Ее нисколько не заботило, что и Катя поймет это.
