– А куда выходят окна в комнате? – неожиданно спросила я.
– Так это же, как его, кладбище здесь, – как будто поразился нашей неосведомленностью Владимир Ильич. – Кладбище, «Солнечное» называется. Завтра, как рассветет, вы сами увидите. Закрытое оно, не действует уже.
Когда наступило завтра, я посмотрела в окно и все поняла. «Трапезунд» неслучайно расположился в этом, почти стратегическом, месте. Спрятавшись от всех в аппендиксе, он, с одной стороны, присматривал за вечностью тех, кто покоился на «Солнечном» кладбище, а с другой – наблюдал за жизнью города сверху, будто ангел-хранитель, обреченно принимая на себя все природные ненастья, свистящие норд-осты и завывающие вьюги. В этом месте случайные прохожие не появлялись, и хозяина Константина это обстоятельство, кажется, не смущало, а даже устраивало. Зато те немногие, что забредали в этот дом на краю дороги, оставались здесь надолго.
Глава 19
Когда стало известно, что дело отправлено в Новороссийск и уже назначили дату первого заседания, в моей жизни стали происходить необъяснимые вещи. Я очень волновалась за адвоката Сашу. Его мобильный не отвечал, о состоянии Сашиного здоровья ничего не было известно. Мне хотелось думать, что ничего серьезного произойти не могло, ведь вредных привычек Александр не имел и проблем со здоровьем, кажется, тоже.
Я помнила о том, как мой первый адвокат взялся помогать мне и как мы сразу отправились в Новороссийск. 13 сентября именно Александр приложил неимоверные усилия, оказав давление на опеку, милицию, уговорив Рому, чтобы я смогла целых сорок минут держать в объятиях своего ребенка! Его не испугали ни закрытая дверь, ни шипение свекрови, ни мое предобморочное состояние. Потом, когда Ксюшу оторвали от меня и унесли в дом, а я была не в силах двинуться с места, продолжая переговариваться с дочкой через стены, Саша увел меня, успокоил, вывез из города. Ведь мне тогда не помогла бы и лошадиная доза успокоительного. Саша был рядом и когда мы ехали по темной дороге в Краснодар, и пока ждали до самого утра вылета самолета.
Наконец, после бесконечно долгих гудков я получила от своего адвоката смс: «В больнице, с температурой, не могу разговаривать, пропал голос, материалы скину почтой, как доберусь до компьютера».
Суд приближался, вопросы накапливались, а дозвониться до Саши не удавалось. Когда я вернулась в Питер, то сразу поехала к адвокату в больницу.
Оказалось, что мой юрист неожиданно и серьезно заболел. Сначала ангина, затем сердечный приступ – ни с того ни с сего у парня в возрасте чуть за тридцать. Розовощекий здоровяк вдруг превратился в высохшее дерево. Как будто из него изъяли корень жизненной силы. За два месяца Саша попадал в больницу три раза, с самыми необъяснимыми диагнозами – то ангина с потерей голоса, то язва желудка, то сердце. Когда мы встретились, Александра было не узнать – он смотрел на меня потухшими глазами и еле слышно, после перенесенной операции на горле, но при этом достаточно твердо сказал: «Дальше иди сама. Мне больше нельзя в этот Новороссийск. Твоя свекровь… – он сканировал меня взглядом, чтобы убедиться, что я не сочту его ненормальным, – она, наверное, ведьма. Тогда я не обратил внимания, дурак!» – впервые на лице человека, привыкшего побеждать, появилась гримаса полного поражения. Он отпил воды из чашки, и продолжил: «Тогда, на даче, я вел переговоры с ними, уговаривая дать вам с Ксюшей возможность пообщаться, а эта Лариса смотрела на меня и бормотала что-то. Понимаешь, мне до сих пор не по себе. После этого со мной начали происходить все эти неприятности! Прости, но я не могу больше. У меня тоже есть семья и ребенок».
Имела ли я право обижаться на Александра? Конечно, нет, мне оставалось только принять слова адвоката и пребывать в абсолютной растерянности. Тогда, предчувствуя приближение зимы и столкновение с судебными органами Новороссийска в одиночку, я еще больше вжалась в чувство собственной уязвимости.
В Петербурге мне приходилось не только собирать бумажки, искать поддержки чиновников, но еще и записывать правовые подкасты, изучая область, в которой я совсем не разбиралась. С помощью социальных сетей я находила экспертов, обсуждала с ними темы, готовила вопросы. Работа хоть как-то структурировала мысли и была моим эмоциональным гипсом, который не давал совсем раскиснуть и разлететься на части. До суда в Новороссийске оставались считаные недели. Мне срочно был нужен новый адвокат. После эфира, посвященного рейдерскому захвату предприятий, я разговорилась со своим собеседником, юристом Олегом Борисовым, и рассказала ему о своей беде.
– Мне нужен новый юрист, – резюмировала я.
Судебное дело было совсем еще новорожденным, и его судьба всецело зависела от адвоката, который за него возьмется.
– Я не смогу, – сразу сказал Олег. – Во-первых, занимаюсь исключительно корпоративным правом, а во-вторых, поездка в Новороссийск займет слишком много времени. Но я готов оказывать тебе консультации по телефону или скайпу, ведь после получения решения в свою пользу тебе необходимо будет иметь дело с судебными приставами, и этот этап потребует от тебя еще больше усилий, знаний и юридических навыков.
Поездки в Новороссийск стали регулярными, но найти и увидеть Ксюшу мне больше не удавалось. Дело принимало чудовищный оборот, не было ничего и никого, кто бы сравнял наши силы с похитителями Ксюши. Хотя тогда, осенью 2010 года, я еще самоуверенно надеялась, что скоро моя девочка вернется ко мне. Каждый день я видела образы из прошлого, в которых Ксюша ждала меня и тянула ручки ко мне. Иногда я слышала ее смех. Это заставляло меня превращаться в робота, который с утра до вечера бегал в чужом городе по кабинетам чиновников. Олег сдержал обещание и действительно регулярно звонил, консультировал по телефону, поддерживал и объяснял, какие еще бумажки необходимо собрать, как правильно готовиться к суду, рассказывал о том, какие заявления следует отнести в опеку и администрацию. Вскоре весь «Трапезунд» уже знал, кто я такая, зачем здесь, для чего регулярно приезжаю из Петербурга и почему иногда по вечерам выхожу плакать на балкон. В очередной раз мне позвонил Олег и радостно заявил, что у него появилась возможность приехать на суд. Я была более чем благодарна, учитывая, что у меня не было денег даже на оплату юристу дорожных расходов.
– Пустяки, это дело чести! – настоял на своем Олег и добавил, – тебе надо наконец вернуть ту жизнь, которую у тебя отняли.
Глава 20
svetaspy запись от 15.12.2010
186 дней без Ксюши.
Моя любимая доченька!
Сегодня такой прекрасный и солнечный день, самый главный с тех самых пор, как нас разлучили! Наконец, после мучительных месяцев процессуальных издержек, я получила надежду на скорую встречу с тобой, мое солнышко!
Сегодня, 15 декабря, было первое судебное заседание в суде Новороссийска, и судья, конечно же, рассудила все справедливо и законно! Я так долго ждала этого дня! Мне даже танцевать хочется оттого, что правда скоро победит! Однако то, как вел себя на суде твой папа, выдавало в нем страх и неуверенность. Он понимает, что поступил неправильно, но почему-то отступать от своей глупой затеи не собирается. Раньше он заявлял, что я никогда не ухаживала за тобой и отказывалась от тебя еще в роддоме, что, конечно же, является просто безумной фантазией. Папа словно одержим какой-то злой силой: никак не хочет решить вопрос мирным путем. Судья Иванова показалась мне мудрой женщиной, она сразу сделала ему замечание, а затем обязала не чинить препятствий маме в общении с тобой. Причем данный судебный акт вступил в силу сразу же, то есть уже сегодня я имею право – по закону! – увидеть тебя, и папа обязан предоставить нам такую встречу!
