Прохожий, по виду обычный работяга, поднял на него свой взгляд и, ошарашенный такой просьбой, с удивлением перевел взгляд на меня. Я почти приблизилась к Роме, все еще держа перед собой телефон и умоляя его остановиться. Мужик снова посмотрел на Рому и, усмехнувшись в усы, ответил что-то вроде:
– Сам справишься.
Мне даже стало немного стыдно перед этим мужчиной за своего бывшего мужа.
– Ром, ты что, совсем с ума сошел?! – подойдя почти вплотную, спросила я. Как и все наши общие друзья, я все еще не могла поверить, что мой «нормальный» Рома в один момент стал кем-то неизвестным…
Но Рома снова поспешил от меня скрыться. Глядя на его удаляющуюся спину, продолжила поспевать за ним. Рома свернул в переулок, уходя извилистыми маршрутами. Оглядевшись вокруг, я увидела лишь незнакомые ландшафты и снова ощутила себя чужаком, который попал в этот город по странному недоразумению… Мой бывший муж еще недавно выдвинул мне условия, но вот снова перестал меня замечать, видеть и слышать. Неужели мы отныне живем в совершенно разных мирах? Может, это все – лишь плод моего воображения? Однако сделанная мною видеозапись доказывала обратное. И теперь, что бы Рома ни говорил, что бы люди ни думали и в чем бы ни сомневалась даже я сама, – подобные хроники событий и редкие видеозаписи станут для меня на ближайшие годы единственным навигатором по реальности.
Рома зашел в учреждение с охраной и КПП, а я осталась по ту сторону забора. Мокла под дождем, наблюдая за тем, как он скрывается за стеклянной дверью.
Через пару часов снова заметила его, уже на автобусной остановке. Опять пошла следом, надеясь, что Рома «отведет» меня туда, где скрывается ребенок. Тело дрожало в промокшей одежде, но надежда пульсировала в висках. Он свернул на улицу Советов, нырнул в подземный переход и зашел на городской рынок. Держа дистанцию между нами, я не боялась его упустить, ведь это довольно сложно при его-то росте.
Кажется, он остановился у торговой палатки. Я наблюдала за ним с параллельного торгового ряда. Я чувствовала себя героиней какого-то фильма. Наверное, зрителю со стороны это могло бы показаться игрой двух супругов. Воздух пах свежестью южной зимы… А вдруг все еще можно вернуть назад? Вдруг Рома очнется и решит прекратить бегать от меня, зная, что я все равно никуда не уеду без Ксюши.
Мой внутренний голос решил поиграть со мной в сарказм и подкидывал риторические вопросы… Тем временем Рома что-то покупал. Кажется, батарейки. Вот он достает из кармана диктофон и вставляет их туда. Мой внутренний голос, отыграв в голове целый спектакль о том, как безумие в один момент может закончиться сценой нашего примирения с Ро-мой и скорейшим воссоединением с Ксюшей, стыдливо исчез, оставив в сознании лишь трезвую догадку: «Вероятно, готовится к новой встрече. Планирует вести запись».
Рома вышел с рынка и свернул в узкий проход между улицами, который был известен только местным. Там продавались радиодетали. Сидя на коврах, люди играли в нарды. Рома поднимался, то и дело исчезая в изгибах узкой лестницы. Я спешила за ним куда-то вверх. Наконец, вынырнув из узкого прохода на широкую улицу, заметила, что Рома переходит проспект Видова. Прямо перед ним были ворота храма. Я шла за ним. Судя по столпотворению, сегодня, должно быть, праздник Крещения, – мелькнула в голове мысль.
Народу в храме было не меньше, чем на городском рынке. Вслед за бывшим мужем я вошла внутрь. Увидела, что он поставил свечку. Вскоре началась служба. Первое время Рома еще был в поле моего зрения, но потом мой взгляд переключился на лицо священника: оно казалось мне очень знакомым. Откуда я могла его знать? Перед глазами замелькали картинки из прошлого.
…Три месяца назад, в один из моих первых приездов в Новороссийск, еще до начала суда, когда еще никого я здесь не знала, я неприкаянно металась в надежде найти и увидеть ребенка. Тогда в социальных сетях мне вызвался помочь один местный житель. Вместе с ним мы объехали все известные мне адреса Проценко, где мог бы находиться мой ребенок. Но Ксюши там не было. Помню, как, возвращаясь с дачи в Широкой Балке, он остановил машину на середине пустой дороги вдоль пляжа. Передо мной открылся огромный изогнутый пляж, который всегда был полон туристов. Мы еще совсем недавно купались здесь все вместе, а Ксюша училась плавать в море, не сходя с моих рук.
В октябре этот пляж казался пустым и обнаженным. Свинцовый закат, камни и шепот волн. Тишина, лишенная суеты. Показалось, что даже солнце осталось в летних закатах. Морской воздух был насыщен одиночеством и тоской. Мы тогда застыли, молча глядя куда-то вперед. Горизонт соединял две огромные плоскости ровной серой линией. Потом мой спутник вернулся к машине и отвез меня в центральное отделение милиции Новороссийска, где я написала заявление о розыске Ксюши. В ту ночь я провела в отделении часов пять, до самого утра. Как же давно все это было, неужели время перестало принадлежать мне, ведь прошло всего несколько месяцев?
Того мужчину звали Евгений. Он ничего о себе не рассказал, упомянул лишь, что я всегда могу к нему обратиться, если что-то понадобится… И вот сейчас, стоя в храме и вглядываясь в лицо священника, я узнала его, того самого Евгения! А он, как и Рома, меня не видел и не замечал. Евгений вел службу и даже представления не имел о том, что именно сейчас, тут, в нескольких метрах друг от друга, стоим мы – Рома и я. Может быть, это был знак, что наше примирение все же возможно? Может, в глубине души Рома искал покаяния, потому и оказался здесь? Может, он также мучается в поисках решения? Казалось символичным то, что мы пришли искать утешения к одному источнику – единственному в этом городе православному храму. Я тоже поставила свечку и помолилась о том, чтобы смягчились сердца моих обидчиков. Чтобы спала пелена заблуждения с их глаз, и чтобы Ксюша была здорова.
Пока я молилась, Рома исчез. Я его упустила.
Глава 6
Вернувшись домой в «Трапезунд», зашла на блог Ольги Слуцкер.
OLYA_SLOUTSKER
ПИСЬМО № 10, октябрь 2009 г.
Миша, Анечка, наверное, вы спрашиваете себя, как там ваша мама, как она живет без вас?
Я живу очень странной жизнью. Мне очень плохо без вас. Когда ваш папа не пустил меня в дом, когда он разлучил меня с вами, мне показалось, что мир рухнул. Я чувствовала себя чудовищно. Я хотела умереть, когда я поняла, что все это надолго и нет быстрых путей разрешения этой проблемы.
Я не хотела жить. Я не хотела просыпаться. Я не хотела одеваться. Я целыми днями ходила нечесаная. Не знаю, поймете ли вы меня. Ведь с вами я всегда была такая модница и так следила за собой!
После того как ваш папа принял это ужасное, жесткое и бесчеловечное решение, я три недели прожила в каком-то безумии. Я не знала, что мне делать и к кому бежать за помощью. Я ходила по разным инстанциям, обращалась в милицию и органы опеки, я везде плакала и молила помочь мне увидеть вас. Я готова была на все что угодно, лишь бы нашелся человек, который бы имел право войти в дом и найти вас. Ведь я не знала, где вы, что с вами, живы ли вы? Как вы себя чувствуете? Болеете или нет? Что вы чувствуете? Как ваше эмоциональное состояние, психологическое? Кто с вами рядом? Я не знала о вас ничего – и из-за этого не находила себе места.
