Вскоре выяснилось, что за прошедший год Рома повысился в должности и занял кресло управляющего Морской форвардинговой компании, головной офис которой был в Питере, а Проценко возглавлял ее подразделение в Новороссийске. Это означало улучшение его материальных возможностей и укрепление и без того безупречного имиджа на территории Краснодарского края. Данное обстоятельство усложняло нам поиски Ксюши. Роман Проценко явно занимал почетное место в «пантеоне» местных новороссийских божков, который давно не проветривался.
Он по-прежнему оставался неуловимым. Получив звонок на работу и повестку с вызовом на допрос в милицию, Рома, как обычно, просто исчез. Однако его стандартный ответ «ребенок в санатории» вдруг не прокатил, не устроил сотрудников милиции: «Какой еще санаторий? Где ребенок? Предъявите ребенка!» Тогда Рома, почуяв неладное, просто «залег на дно». На работе с тех пор больше не появлялся. Информации о том, где их руководитель, у коллег и подчиненных не было. Через пару дней воцарившееся молчание сменилось ответом: «Роман Борисович на больничном». Тогда Максим Петрович распорядился выслать милицейский запрос в головной офис «Морской компании» в Санкт-Петербург с просьбой подтвердить статус и место нахождения управляющего филиалом в Новороссийске. Но этот запрос остался без ответа…
Я долго не могла поверить в то, что в сложившихся обстоятельствах Проценко может делать карьеру, руководить коллективом и при этом искусно скрываться, прятать Ксюшу и выигрывать в судах. Его поведение напоминало поведение параноика, который, притворяясь респектабельным и деловым человеком, при этом у всех на виду творит свои «темные дела».
На следующий день участковый позвонил Агаджаняну. Тот снял трубку, и его вызвали на допрос. Пообещав приехать через час, водитель Проценко, свидетельствующий против меня в суде, так и не появился. Его мобильный больше не отвечал. Наглость Агаджаняна вызвала у Максима Петровича возмущение, но превысить свои полномочия он не мог. Я напряженно ждала… После проведения всех оперативных действий милиция дала мне официальную бумажку, в которой значилось: «Установить фактическое местонахождение Проценко Р. Б. не представляется возможным. В возбуждении уголовного дела Спиваковской С. А. по факту пропажи ребенка Проценко К. Р. отказать ввиду нахождения с отцом, а значит, отсутствия состава преступления».
Рома снова нас всех переиграл. В очередной раз я осталась один на один со своей бедой.
Глава 23
В Краснодарский суд, уже хорошо мне знакомый, я отправилась в обществе одного из коллег Максима Петровича. Он оказался автором гимна полиции. Незадолго до этого произошла реформа МВД, и милицию переименовали в полицию. Дорога в Краснодар предстояла длинная, и я попросила своего спутника процитировать хотя бы один куплет своего гимна.
Рождены мы Россией честь носить полицейского бремя,
Присягая народам, верность свято Закону хранить,
Честной службой своей пронести сквозь метели и время
Нашу клятву: «За Закон никогда свою жизнь не щадить!»
В Краснодаре меня встретили Андрей с женой. После долгой беседы я пыталась уснуть, настраиваясь на предстоящий суд. Следующим утром, лихо объезжая пробки на мотоцикле, Андрей подвез меня до улицы Красной, где я увидела огромное здание Краснодарского краевого суда. Серое здание современной архитектуры будто унижало все вокруг своим размахом и унифицированным дизайном. Деревянная церковь неподалеку казалась на его фоне автобусной остановкой для верующих, а двухэтажные дома-развалюхи и вовсе несуразными атавизмами.
– Вот оно, наше судилище. Иди! Только, прошу, не рассчитывай найти здесь правду. Вообще ни на что не рассчитывай! – попросил меня Андрей напоследок.
В этот раз суд никто не заминировал. Проценко сидел в коридоре, рядом с ним была его адвокат, та самая, что уже не раз помогала ему «получать» нужные решения. Я тоже села возле зала, в который нас должны были пригласить. Народу вокруг было много, все волновались, перекладывали бумажки, шушукались с адвокатами. Заседания проходили быстро, группы людей то и дело вызывали по фамилиям помощники судей, выглядывающие из-за дверей. Глядя на поток, я в очередной раз задумалась о том, что судьба моей дочери превратилась лишь в незначительный эпизод будничной судейской рутины. Станут ли они отменять незаконный приговор или Проценко уже обо всем позаботился? Я попыталась заговорить с ним, спросила, где Ксюша и когда я могу передать ей подарки, которые привезла с собой. Как обычно, он не ответил и даже не посмотрел в мою сторону.
Вызова в зал заседаний пришлось ждать около трех часов. Несколько раз за это время ко мне подходили какие-то секретари и помощники, чтобы уточнить фамилию.
Постепенно все разошлись, в коридоре остались только мы. Все это время я делала попытки войти с Ромой в диалог, получить от него любую реакцию, но в его лице за эти три часа ничего не изменилось. Нас вызвали в зал суда самыми последними, было ощущение, что судьи оставили нас «на десерт». Переступая порог, вспомнила слова Андрея: «Не рассчитывай найти здесь правду». Вся мебель – столы и трибуны в зале суда были из красного дерева. В зале уже были какие-то люди, возможно журналисты. Некоторые стали меня о чем-то спрашивать, видимо, зная подробности дела. Вошли судьи. Их было трое, две женщины и мужчина. Судья-мужчина занял место председателя по центру и стал зачитывать рассматриваемое дело. Судьи-женщины с нескрываемым любопытством меня разглядывали.
Стало понятно, что сейчас начнется очередной спектакль. Первое слово дали Проценко, который являлся обвинителем и пострадавшим в одном лице. Он уверенно сыграл свою роль, ни разу не сбился, прося суд оставить в силе обвинительный приговор. Гнев внутри меня нарастал, и когда к трибуне вызвали подсудимую, то сдержать внутренний бунт мне было уже невозможно. Никогда до этого я не была настолько бесстрашной в суде. Наверное, мне уже нечего было терять… Мизансцена напоминала чеховскую зарисовку.
«Мужчина – председатель суда: Слово предоставляется осужденной.
Осужденная: – Уважаемый суд и участники процесса. Как вам известно, я была женой “потерпевшего” на протяжении четырех лет. Не простив мне желания развестись с ним, Проценко Р. Б. похитил и спрятал от меня нашу общую дочь. Проценко неоднократно угрожал мне физической расправой, заставляя отказаться от борьбы за право видеть ребенка. Он переехал в Краснодарский край, город Новороссийск, поскольку только здесь может решить вопрос в суде в свою пользу, используя свои административные и финансовые…
[В этот момент судья-женщина, справа от председателя, неожиданно чихает.]
Осужденная: Будьте здоровы! – Судья не замечает реплику, и осужденная продолжает: Уверена, что и в этот раз ему это в полной мере удалось! Вынесенный приговор в отношении меня нахожу несправедливым и абсурдным.
[Судья-женщина справа от председателя чихает. По залу пробегает сдерживаемый смешок. Осужденная: “Будьте здоровы!” – Судья оставляет реплику без ответа.]
