Телеграфистка из окошка снова взглянула на меня, на этот раз с интересом.
– С Новым годом вас, – сказала я, попытавшись улыбнуться. Несмотря на то что расстояние от почты до подъезда составляло не больше шагов, чем знаков в телеграмме ко дню рождения дочери, домой я вернулась совершенно изможденная.
Дома на Ксюшиной кроватке лежали игрушки, улыбчивые зайцы и заводной неваляшка. Я посмотрела на них, вспоминая, как однажды мы упаковывали с Ксюшей подарки в подарочную бумагу. Много новых игрушек, которые я так и не подарила Ксюше и возила с собой, теперь глядели на меня с укоризной. Несмотря на новизну, они казались брошенными. Детские игрушки в отсутствие дома ребенка – какое еще зрелище может быть столь безнадежным? За окном послышались голоса и взрывы петард. Я легла на постель, ощущая себя такой же выброшенной на обочину жизни, как и эти игрушки.
Когда я снова открыла глаза, было уже Рождество.
Затем наступило восьмое января. Первое, о чем я думала, проснувшись, было то, что скоро начнется уголовный суд. Меня будут обвинять в злостном уклонении от уплаты алиментов. Поскольку думать об этом было невыносимо, я снова заснула, спасаясь в мире грез от преследующей меня неизбежной реальности.
На следующий день заехала Алина и уговорила меня отправиться поснимать Марианну с детьми, Женю и Артура для нашего документального фильма. В те дни заснеженный город был полупустым, от дорог остались лишь узкие проторенные колеи. Мы встретились в большом развлекательном комплексе на улице Савушкина. Люди приходили сюда семьями, чтобы немного отдохнуть от затяжных праздников. Артур бегал на площадке с другими детьми, играл на каруселях, и я заметила, что, куда бы он ни перемещался, никогда не упускал из вида свою маму. А Женя… Я давно не видела ее такой счастливой!
А ведь еще совсем недавно мы, казалось, всем миром помогали ей довести судебное решение до исполнения. Сколько сил и служб было задействовано – от детского психолога до офицера ФСБ, от аппарата уполномоченного по правам ребенка до представителя РПЦ, от инспектора по делам несовершеннолетних до частного охранного предприятия. За ходом дела следила лично Ольга Слуцкер, которая взяла на себя роль общественного глашатая по делам семейного киднеппинга. Даже телевидение приехало снимать сюжет о том, как после двухлетней войны с бывшим супругом сын Артур наконец вернется к маме…
Помню, присутствующие рассредоточились по квартире Жени, а также по лестничной клетке, в которой удалось «заблокировать» бывшего мужа с ребенком. Женя имела на руках акт-постановление, согласно которому сегодня должны состояться исполнительские действия по передаче ребенка. Тут таилось множество подводных камней. Бывший муж Жени совсем не думал о передаче сына матери, он просто решил проведать свою любовницу, проживающую, по счастливому совпадению, в одном доме с Женей. Это была удача! И мы не могли ее упустить. Но нерадивый отец, даже загнанный в угол, продолжал препираться и выдвигать Жене условия, при которых он позволит сыну увидеть собственную маму.
Мужа Жени совершенно не волновало то, что ребенок уже год должен был проживать с матерью по решению суда. В происходящем принимало участие по меньшей мере два десятка хорошо образованных людей, но накал страстей вот-вот грозил перерасти в массовый психоз. Происходящее больше напоминало переговоры с террористом. Если бы Артур был напуган и отказался идти к маме, то никто не смог бы ничего сделать, потому что против воли ребенка, по закону, действовать нельзя. Именно по этой причине похититель после захвата ребенка первым делом промывает ему мозги и внушает ненависть к изолированному родителю.
И вот среди этой суеты, среди перевозбужденных людей, криков и волнений, в самом эпицентре находился четырехлетний мальчик, два года не видевший свою маму. Протолкнувшись к балкону, на котором шли переговоры, на котором то и дело ветром выдувало дверь, и оказавшись всего в двух метрах от Артура, я тогда очень сильно ощутила ту детскую уязвимость, за которую мы, взрослые, отвечаем каждым своим движением, словом и намерением…
Глава 3
Алина снимала Женю, та рассказывала, как в последние два месяца пытается наверстать два года разлуки с Артуром. В этот момент в моей сумке зазвонил телефон. Звонок был с неизвестного номера. Голос также был незнакомым.
– Это Сергей, друг Иры, – представился абонент, я не сразу поняла, кто это. Но вскоре догадалась: речь шла о моей подруге Ире. Последний раз я видела Иру в Широкой Балке тем августовским днем, когда приехала за дочкой, когда Рома появился в пункте милиции в костюме. Я не была уверена и могла только догадываться, какую роль сыграла моя подруга в том, что произошло тем летом. Ведь она не предупредила меня о том, что Рома в Новороссийске и что он планирует спрятать от меня дочь. Ульяна, дочь Сергея и Иры, была всего на год старше Ксюши.
– Твой Рома в городе, – продолжил он. – Я только что видел Иру с Ромой и детьми, гуляющими по Васильевскому острову.
У меня пересохло в горле.
– Ксюша и Рома в Петербурге? – я заметалась по развлекательному центру, пытаясь унять волнение и сообразить, какие действия можно предпринять. Продолжая расспрашивать Сергея о деталях, я успела сообщить новость Алине и Жене.
– Где именно ты их видел? Точно ли Рома был с Ксюшей? Куда они направлялись? Заметили ли они, что ты их видел?..
Мысли путались в голове. Как быть? Как мне найти их в городе? Может, стоит взять с собой помощников? Может, мне удастся забрать Ксюшу домой? Наконец, одеваясь на ходу, я побежала к выходу из торгового центра. Женя и Марианна пытались отговорить меня. Им виделась возможность провокации. Но Алина прервала съемку и сказала:
– Я поеду с тобой.
Мы рванули на Ваську, к той пиццерии возле метро. Естественно, там уже никого не было. Подъехали к дому моей бывшей подруги Иры. Но решили, что, скорее всего, Рома будет ночевать в квартире родителей, и отправились туда. По дороге я звонила брату, друзьям, но все, как назло, разъехались из города. В самый ответственный момент я снова была одна, только в обществе Алины, которая снимала документальный фильм.
Мы остановились возле дома Роминых родителей, на улице Ворошилова, и стали ждать. Несмотря на январский мороз, я не отходила от подъезда, смотря вдаль, откуда могли появиться Рома с Ксюшей. По двору то и дело слонялись редкие прохожие, продолжая праздновать. Алина держала камеру и, видя, как я волнуюсь, пыталась меня приободрить.
– Сейчас ты увидишь Ксюшу. Постарайся успокоиться. Не провоцируй его.
Я молилась и вдруг заметила знакомый силуэт. Рома действительно направлялся к дому, держа за руку Ксюшу.
– Это они, – шепнула я Алине, и она включила камеру, застыв за вереницей припаркованных автомобилей, чтобы он не заметил нас издалека.
Когда они подошли ближе, я спокойно направилась навстречу и присела на колени, чтобы встретиться взглядом с Ксюшей.
– Доченька! Ксюшечка! Вот вы где! Наконец-то я вас нашла!
