Мои глаза, не отрываясь, смотрели на «последний великий храм Великой Империи», пока не зачесались. Все ребята давно расселились по номерам, а я все стояла у входа в отель, с моей сумкой и всей моей жизнью, которая вот-вот могла прерваться, как та эпоха, «когда истощились ее основополагающие иллюзии».
Как же отец мог так поступить? Что это – трусость? За что он поступил так с нами? Это было больше чем предательство и даже подлость, ведь он убил одним выстрелом всех сразу – меня, брата и Ксюшу.
В тот момент закончилась жизнь Светланы. Это было неизбежно. Имя перегорело, как перегорает лампочка от перенапряжения.
Имя, которое мне дал отец, когда я родилась, имя Светлана, сгорело, как сгорает при пожаре дом, хороня под собой все памятные артефакты прожитых дней.
Имя – одежда или покрывало для души. Задумывались ли вы когда-нибудь о том, сколько раз ваше имя произносят с любовью и сколько раз с ненавистью? Те, кто любит, произнося ваше имя, словно зашивают на нем дырочки. Те же, кто ненавидит, произносят его так, словно стремятся порвать его в клочья.
Мое имя одномоментно обветшало и состарилось. Сколько раз это имя выдерживало истязания в судах, оскорбления в кляузах и доносах, угрозы Проценко и даже нелюбовь близких и родных, но в тот момент оно было окончательно растерзано и уничтожено. Повреждения оказались настолько существенными, что оно больше не поддавалось восстановлению. У меня больше не было имени. Оно истлело, превратясь в окровавленную ветошь. И упало рядом. Прямо там, между Ольгиным прудом, храмом Святых Апостолов Петра и Павла и отелем «Новый Петергоф». Имя навсегда осталось лежать в отбрасываемой мной тени. «Эпоху можно считать законченной…» Я растерянно разглядывала свою тень еще несколько мгновений, пока солнце не скрылось за тучей.
Новое имя Веста пришло неожиданно, будто ждало своего часа. Это не было запланированным, оно родилось само, в тот же момент. Моя душа словно переселилась в новое имя, как в новую рубашку, разделив жизнь на две части – Светланы и Весты. Так я пережила смерть и новое рождение, и этот день стал определяющим, позволив прошлому остаться в прошлом, а будущему – перевернуть страницу, развернув передо мной совершенно чистый лист.
– Мисс Светлана Спиваковская? Ваша комната номер 314, – сказала девушка на ресепшен и, улыбаясь, протянула мне электронный ключ.
– Спасибо, – ответила я, взяв ключ, – но здесь ошибка. Теперь меня зовут Веста.
Глава 23
Когда имя Светлана перестало быть моим, а я перестала быть Светланой, все, что связывало меня с этим именем, постепенно уходило в прошлое. Новорожденная Веста лишь наблюдала за происходящим. А «я» наблюдала за Вестой. Для окончательной интеграции с Вестой требовалось время.
Кстати, премьера моего нового имени произошла уже через полчаса, когда, умывшись в номере, я спустилась в фойе отеля. Перед входом в конферец-зал мне выдали бейдж, и я вписала туда имя «Веста». Никто из ребят и ведущих семинара не задал тогда лишних вопросов, ко мне просто начали обращаться по-новому. Так мой личный катарсис удачно замаскировался под игровой элемент, а новое имя прошло тест-драйв в комфортной мини-группе. Вскоре все мои друзья привыкли к новому имени.
За всю жизнь у меня не было ни одного прозвища, и потому отказаться от привычного обращения сначала было не просто. Я стала понимать, насколько я, как и каждый человек, обусловлена именем, нераздельно связана с ним. Обычно людям нравится слышать свое имя; говорят, что при его упоминании, в нейромедиаторах головного мозга человека моментально вспыхивают все истории, рассказанные ему о нем самом, начиная с самого его рождения. Таким образом, наше имя напоминает нам о самих себе. Как маячок. Но не каждый маячок являлся светом для других. Как и запись в паспорте не являлась больше моим «я».
Всю жизнь я была рада знакомству с кем-то. Я испытывала радость и воодушевление, когда встречала светлых и замечательных людей на своем пути. И только сейчас начала догадываться, что главное знакомство в жизни мне еще предстоит. Один приятель сказал, что в моем новом имени одновременно сошлись послание, миф и сторона света.
Через пару лет я случайно наткнулась на статью, в которой говорилось, что именины Весты всего раз в году. Угадайте, когда? Да, 17 октября! Удивительное совпадение, но вначале я с трудом могла распознать в этом происшествии знак свыше.
Увы, рубцы на сердце уродуют человека ничуть не меньше, чем шрамы на лице. Они не страшатся времени, наоборот, – время страшится их, потому что такие рубцы никогда не рассасываются. Иной раз они остаются даже после смерти…
Но мне хотелось сохранить именно ту себя, что осталась под шрамами и рубцами. Эта часть глубоко внутри меня звала меня продолжить свой путь, не утеряв способность верить. Верить другим и, что более важно, верить самой себе. Когда пришло время «сжигать мосты», я позволила этому пожару освещать мне путь…
Завершив переход на противоположный берег, я оглянулась. Откуда в моей жизни вдруг возникло столько тиранов? За что мне объявили войну? Рома, Лариса, братья Проценко, моя бабушка, все до одного продажные судьи. А теперь в этой же группе на том берегу стоит и мой родной отец… Вспомнилась теория «мелкого тирана» Кастанеды. Будто эти тиранящие сущности специально появляются на пути воина, причем в виде тех, от кого нельзя так просто избавиться. Они словно преподают нам урок, перекраивают душу. В конечном счете, ведь все наши отношения открывают нам нас самих.
Месть бывшего мужа, коварство свекрови, алчность судей, малодушие бабушки и трусость отца сдавили мне грудную клетку. Словно тяжелый рюкзак, набитый напополам горем с горечью, висел на плечах и мешал идти. Но я не могла двинуться дальше, даже сжигая мосты. Ведь на том берегу при этом были все, кого я любила…
Тут до меня дошло, что именно в этом месте застревает большинство людей «с рюкзаками». Ведь даже перейдя на новый берег, мы по-прежнему остаемся прикованными к старому. Фокус и вспышка, мелькнувшая в прошлом, застывают в сознании, и будущее не наступает при такой расфокусировке. Нас держит прошлое, вернее, мы держим его, пока даем ему шанс на реабилитацию. Но прошлое не может быть исправлено. Выжить – еще не значит пережить. Поэтому здесь, среди обломков надежд, в дыму сожженных мостов, и обитает столько людей, напоминающих живые привидения.
Но как отпустить прошлое? Как перестать винить виновных? Как перестать чувствовать себя поверженным или отверженным? Надо постараться посмотреть на это как на уроки. Надо взять на себя ответственность за свое, а чужое отдать тому, кто отвечает за это.
Тогда из последних сил я сняла рюкзак с плеч и оставила его там, где ему место, глядя в глаза тех, кому это все принадлежало. Чтобы идти дальше. Ведь не желая терять прошлое, можно потерять самого себя. А главное знакомство в жизни ожидало меня где-то впереди.
Глава 24
Организаторы «Лехавы» объявили, что наша стажировка в США подтвердилась, и все начали активно готовиться к поездке и обсуждать получение американской визы. Программа предстояла насыщенная – знакомство с американскими активистами, социальными предпринимателями, посещение государственных учреждений, в том числе мэрии Нью-Йорка и Федерального суда г. Кливленда, волонтерство и, конечно, осмотр достопримечательностей.
