– Ты имеешь в виду принца Родана? – шепчу я.
Банва кивает, не смея произнести это имя вслух. Получить подтверждение, что Мааре беременна, совсем не удивительно. Меня поражает, что отец ребенка – Родан. Но чем больше я об этом думаю, тем легче мне вообразить, что принц Родан повинен не только в усталости и плохом настроении Мааре, но и в синяках Ашллин. Представляю, как все это может выглядеть – девочка приходит к Мааре, нарушает их уединение, Родан выходит из себя, как в тот день с Дау, и бьет маленькую сестру. Не удивительно, что Ашллин так запугана. Что, во имя богов, этому ребенку уготовила судьба?
– Я тебе ничего не говорила, – шепчет Банва, – но вскоре ему придется с этим что-то делать. А не ему, так регенту.
– Я никому не скажу ни слова.
Неправда. Мне придется передать эти сведения Арку, пусть даже они и не имеют отношения к арфе. Я думаю о воинах, встретивших одобрительными возгласами речь Родана, и об их готовности ринуться ради него навстречу опасности. Думаю об Ашллин с ее синяками под глазами и грустными разговорами. А потом вдруг вспоминаю, что Брокк куда-то подевался, что здесь нет ни Арку, ни Иллана. Если брат не вернется к утру, мне придется отправиться на его поиски.
Время ужина. Все говорят лишь об одном, атмосфера царит напряженная. Сегодня выступает другая труппа музыкантов. Я рассеянно отмечаю, что играют они совсем неплохо, особенно дудочник. Вижу среди конюхов Дау, который сидит этаким островком, состоящим из одного-единственного человека, мимо которого текут разговоры. И вспоминаю его слова о том, что мне следовало бы избрать стезю бродячего менестреля. Вполне возможно, что мне вот-вот предстоит доказать его правоту. Во-первых, я не внесла никакого вклада в поиски арфы, а во-вторых, если Брокк нарушил правила и ушел, никому ничего не сказав, то мы точно больше не действуем как одна команда. К этому моменту нам уже полагалось бы начать складывать фрагменты головоломки, глядя как они составляют общую картину. Надеюсь, что Арку вернется не с пустыми руками.
Я не могу проглотить больше ни кусочка, поэтому оставляю половину ужина на тарелке, прошу извинения и встаю. Мысли возвращаются к одному и тому же, я чувствую, что меня подташнивает от тревоги. На Брокка это не похоже. Уйти по велению сердца он мог, но надолго задерживаться, когда его ждут, не стал бы. И провала команды тоже не допустил бы. С ним что-то случилось.
Не думаю, что сегодня вечером будут танцы, но народ в холле, надо полагать, задержится – в трудные времена люди предпочитают держаться вместе. Да и потом, течет рекой бесплатный эль. Я заметила, что лакей, прислуживающий у стола знати, несколько раз подливал Родану. Принц без конца разглагольствует и с силой стучит по столу кулаком, так что с грохотом подпрыгивают кубки и блюда. Все больше о том, чтобы избавить Брефну от опасности, одобрить закон о соседних королевствах, не допустить, чтобы народом правили предрассудки, и о прочих подобных вещах. Говорит страстно и, судя по всему, все больше наливается злобой, хотя его аргументы никто даже не думает опровергать. Регент, советники и знатные гости сидят и помалкивают, спокойно слушая его пламенную речь.
Теперь я могу ускользнуть и заглянуть на мужскую половину. Там у меня будет возможность выяснить, взял ли Брокк с собой крепкие ботинки и плащ. Они с Арку заняли лежанки ближе к двери, чтобы можно было ложиться спать поздно вечером после выступлений, не беспокоя тех, кому надо рано вставать. Мужчины ночуют в одном из больших флигелей, вход в который расположен совсем близко к замку. Я сделаю все быстро и тихо, как нас учила на Лебяжьем острове Эва.
На улице еще не совсем стемнело, но над входом на мужскую половину уже горит факел. Моя юбка далеко не лучшая одежка для того, чтобы незаметно проскользнуть на фоне стены, сплетенной из лозы и обмазанной глиной. Но вокруг никого нет, во дворе не видно ни людей, ни животных. Единственное, мне надо действовать быстро и иметь в запасе предлог на тот случай, если меня кто-то увидит.
Крадусь вдоль стены и вхожу в открытую дверь. Внутри царит полумрак, единственным источником света служит одинокий фонарь на сундуке в дальнем конце длинной общей спальни. Я отхожу в сторону от дверного проема, чтобы убедиться, что все кровати пусты, что никто не сидит тихо где-нибудь в углу. Пока все идет хорошо. Я опускаюсь на корточки рядом с лежанкой Брокка – вторая от двери в правом ряду – и осматриваю низкую полочку под кроватью. Такая есть под каждой лежанкой. Одни бережно хранят там личные вещи, аккуратно сложенную одежду, завернутые в тряпицы мелочи. Другие беспорядочно запихивают туда всякий хлам. Плащ Брокка висит на стене; его он не взял. Но вот ботинок нигде не видно. Речь, стало быть, идет о продолжительной прогулке, скорее всего по неровной почве – похоже на поход в лес. Плащ ему понадобился бы после захода солнца. Значит, он и в самом деле собирался вернуться к ужину. Все личные вещи, кажется, на месте: легкие ботинки, праздничный костюм, который он надевает по вечерам, расческа, пара носовых платков. Под стопкой одежды лежит нож, такой же, как у меня, только немного побольше: единственное оружие, которое ему разрешено носить. Меня пробирает дрожь. Если бы он отправился в неметоны, я бы еще поняла, почему не взял с собой оружия. Но если ушел выполнять какое-то задание, которое сам же себе и назначил, то…
– И какую же это шалость здесь затеяла наша девушка «достань воробушка»? – говорит кто-то за моей спиной, растягивая слова.
Я вскакиваю на ноги и поворачиваюсь. В дверном проеме стоит будущий король Брефны – с насмешливым выражением на лице, под стать голосу. В мерцающем свете факелов его тень ложится во всю длину спальни, превращая его из человека в чудовище.
– Я, конечно, могу догадаться, но ведь ты, радость моя, скажешь мне это сама, правда?
Сердце едва не выпрыгивает из груди. Как я могла не услышать, что он вошел? На языке вертится резкий ответ, но я, хоть и с трудом, сдерживаюсь. «Кира. Меня зовут Кира. А этот парень – наследник трона».
– Я ищу свирель, милорд.
Моя попытка оправдаться, сказанная смиренным тоном, Родана, похоже, не очень убеждает. Он подходит ближе. Я стою между лежанками Брокка и Арку. Чтобы уйти, не прикоснувшись к принцу, через одну из них теперь нужно либо перепрыгнуть, либо перелезть. Сомневаюсь, чтобы Кира могла сделать как одно, так и другое.
– Ее у меня одолжил Донал, а она нужна мне, чтобы порепетировать.
– Свирель, говоришь?
Родан стоит прямо передо мной, намного ближе, чем того требует элементарная вежливость.
– Как-то неубедительно. Хочешь, я сам скажу, чем ты здесь на самом деле занимаешься?
А где его личная стража? Свидетели сейчас не помешали бы. Играя роль Киры, я не отрываю взгляда от пола и молчу.
– Ты копалась в чужих вещах, выискивая что-нибудь ценное, чтобы незаметно сунуть в карман. Я прав? Да? Да?
Он прижимает меня к стене, поднимает руки и упирается ими в нее по обе стороны от моего лица.
– И что мне теперь, интересно, делать? – произносит он елейным, сладострастным шепотом, от которого меня просто тошнит, а по коже бегут мурашки.
