Надо составить план. Делать все постепенно. Может, Арку успеет вернуться вовремя, чтобы присутствовать на суде или, по крайней мере, дать мне до его начала какой-нибудь совет. Может, к завтраку объявится Брокк и скажет, что забрел слишком далеко и был вынужден переночевать в стоге сена. Может, даже принесет с собой Арфу Королей и скажет: «Сюрприз!» А может у свиней вырастут крылья, и они полетят.
А что если Родан ночью умрет? Меня что, закуют в цепи и навсегда бросят в тюрьму? И если Родан действительно испустит дух, будет ли это означать конец нашей миссии? О боги, как же я устала!
В окошко под потолком кто-то стучит.
Я замираю. Звук повторяется.
– Кира!
Человек шепчет, но голос я узнаю. Дау.
Я осторожно встаю на лежанку, чтобы она не развалилась, и смотрю сквозь прутья решетки. Дау, должно быть, пришлось на что-то встать, потому что смотрит он прямо на меня.
– Ты что?! – шепчу я. – А если тебя кто-нибудь увидит? А если услышит?
– Исключено. Рядом никого. О боги, что случилось? Парень на конюшне сказал мне, что ты вместе с принцем была на мужской половине, а потом его кто-то вырубил.
Я чувствую, что мои щеки краснеют – не столько от смущения, сколько от ярости.
– И чего только не наговорят! – рычу я.
– Тсс, тише. Значит, это ложь?
– Нет, все верно. Я искала там какую-нибудь подсказку. Брокка весь день не было, к ужину он не вернулся, причем утром отправился не в неметоны. Стража видела, как он шел в лес. К ночи ему полагалось вернуться.
О боги, я едва сдерживаю слезы. Точно превращаюсь в Киру!
– Хотела посмотреть, нет ли в его вещах намека на то, куда он ушел.
– Ну и как, посмотрела?
– Нет, туда заявился Родан и обвинил меня в воровстве. А потом прижал меня к стене и пообещал никому ничего не говорить, при условии, что я дам ему все, что он пожелает.
На несколько мгновений становится тихо.
– И ты его хладнокровно вырубила, – говорит Дау.
– Я оттолкнула его, и он упал. Не рассчитала, в результате, падая, он ударился головой. – Я вся дрожу и ничего не могу с собой поделать. – На какой-то миг я подумала, что он умер. Но он остался жив, поэтому я побежала за помощью. Мне даже не дали ничего толком объяснить. Утром я буду вынуждена предстать перед советом.
Тишина.
– Если ты собираешься сказать, что я сорвала миссию, можешь не трудиться, я и так прекрасно это понимаю, без посторонней помощи.
– Значит, он ведет себя совсем не по-королевски, так? – замечает через какое-то время Дау.
– В речах неплох. Его слушают, ему аплодируют. Бывает так, что если король умеет всколыхнуть человеческие эмоции, до его мелких проказ в личной жизни никому нет дела.
– Я слышал, у него нет никакого желания быть королем. Что сама мысль об этом повергает его в ужас. Может, смелые речи помогают ему это скрыть?
Я достаточно воспитана и умна для того, чтобы спрашивать, кто сообщил ему эти пугающие сведения.
– Дау, а чем была вызвана вечерняя суета? Что за известие о нападении, что за поспешное выступление? И почему уехал Иллан?
– Тот парень, что выжил и обо всем рассказал, говорил о демонах в вороньем обличье, хотя, приехав сюда, совершенно выбился из сил, истекал кровью, и в речах его было не так много смысла. По его словам, это было что-то вроде той твари, которая налетела на меня, когда я ехал сюда. На них же жалуются и крестьяне, с той лишь разницей, что на этот раз они не ягнят утащили, а расправились с пятью людьми Коры. И ранили нескольких лошадей. Оставшийся в живых воин прискакал на своей, но остальные лошади пропали. Есть надежда, что их найдут. Иллана взяли с собой, потому что он умеет лечить коней. Вряд ли он мог отказаться.
– Но из речи Родана во дворе можно сделать вывод, что винить надо врага в человеческом облике, вероятно, какого-нибудь вождя клана, правящего той частью Брефны. О воронах он не сказал ни слова. Хотя и упомянул о предрассудках. Возможно, он не верит, что они существуют на самом деле.
– Но раны у того парня были самые что ни на есть настоящие. Я и сам с трудом верю в демонов. Должно быть какое-то другое объяснение.
Мы какое-то время молчим. Теперь, когда рядом Дау, я больше не чувствую себя такой несчастной. Но до меня в полной мере доходит тяжесть случившегося, да и потом, остается еще Брокк. Не думала, что мне придется говорить об этом с Дау. Он явно не из тех, с кем бы я стала откровенничать. Хотя сейчас я думаю о нем, как о друге.
– Ты рисковал, решив прийти сюда ко мне, – говорю я.
– А ты взялась за выполнение этой миссии, не подозревая, что придется рисковать?
– Я не шучу, Дау. Ты не можешь с уверенностью сказать, что ни одна живая душа не видела, как ты сюда шел. Я так и представляю, как кто-нибудь расскажет об этом на совете. А потом его слова перевернут с ног на голову и заявят, что стоит мне поманить пальчиком, и ко мне тут же бегут мужики, посчитав это признаком того, что я готова отдаться каждому, кто меня об этом попросит, каким бы уродом он ни был.
Пауза.
– Спасибо за доверие, – говорит он.
– Я совсем не это имела в виду. Но так оно и будет. Дау, что мне делать, если совет решит, что я пыталась его убить?
– В твоих рассуждениях, Ливаун, отсутствует логика. И Кора, и Брондус прекрасно знают, зачем ты здесь. И понимают, что собой представляет принц.
– Ну да. Но он принц. А скоро станет королем. Советник, тот, что не дал мне изложить мою версию, говорил со мной так, будто я хуже грязи под подошвами его ботинок. И все это с радостью одобряли. А народу там было немало. – Я вытираю глаза рукавом. – Не думаю, что это мое предназначение. Я люблю сражаться. Но здесь этого делать не могу. И за что ни возьмусь, от меня одни проблемы.
– Жаль, что тебя посадили под замок. Мы прямо сейчас могли бы сойтись в поединке без оружия. Ведь вызов, кто из нас троих лучший, давно брошен.
В его голосе слышится улыбка.
– Это верный способ для того, чтобы половина двора вломилась в дверь выяснить, что мы такое затеяли, и пришла к ложным выводам. Не говоря уже о том, что я не могу принять твоего предложения.
– Ну, как тебе, полегчало? – робко спрашивает Дау. – Если хочешь, я могу уйти.
– Можешь еще ненадолго остаться.
Мне действительно немного лучше. Пока я не вспоминаю о другой проблеме.
– Дау.
– Да?
– Я беспокоюсь за Брокка. Правда, беспокоюсь. И понятия не имею, куда он мог пойти, ничего мне не сказав.
– А друиды могут знать, куда он отправился?
– Могут. Но я у них спросить не могу.
– А уж я тем более. До возвращения Арку подождать нельзя? Или Иллана?
