– Не обрадовался. Сам я при этом не присутствовал, потому что остался с лошадьми, но у ворот произошла стычка, в которой погибло еще несколько человек. Безрассудство и глупость. Это же надо – заявиться вооруженными до зубов ночью в чужой дом и выдвинуть какие-то безумные обвинения. Такое вряд ли укрепит узы сотрудничества. После нападения ворон надо было послать к этому парню гонца и обратиться за помощью. Но такой возможности у первого отряда не было: полдюжины погибло, а единственного выжившего вряд ли можно винить, что он решил вернуться домой.
– При этом Кора согласился послать туда второй отряд, – задумчиво говорит Арку, – меня это удивляет. У регента, может, сейчас и в самом деле есть проблемы, но он показался мне человеком рассудительным. Да и Брондус в этой ситуации наверняка посоветовал бы соблюдать осторожность.
Мы какое-то время молчим.
– Родан вскоре станет королем, – говорю я, – он выбирает быстрые, решительные действия. Он не боится прибегать к силе, о чем бы ни шла речь – о возмездии за нападение, которое он вершит до того, как ему в голову придет проверить факты, или о женщине, которой ему не терпится овладеть. Именно он произнес напутственную речь перед тем, как второй отряд выступил в поход. В ней было полно призывов к мести. Он знает, как взвинтить толпу.
Они оба внимательно смотрят на меня.
– Подозреваю, что будущий король слушает советников, только когда они с ним согласны, – добавляю я. – Кора останется регентом до Дня летнего солнцестояния, но мне кажется, что Родан уже сейчас считает себя повелителем. И если его действительно пугает ответственность, он, не исключено, именно так справляется со своим страхом.
Иллан молчит. Арку, все так же тихонько постукивая в бубен, кивает.
– Нам не стоит беспокоиться об этом, – говорит он, – времени у нас в обрез, поэтому мы должны сосредоточиться на решении собственных задач.
– Твоя поездка что-нибудь дала? – спрашивает Иллан.
– Тоссака можно вычеркивать. Он счастлив на своем клочке земли. У него есть обожаемая жена и двое юных сыновей. Он увлеченно и с успехом разводит лошадей, его очень любят вассалы. К тому же, он частным образом дал понять, что у него нет намерений оспаривать трон. Некоторые об этом сожалеют, потому что по сравнению с Роданом он более сильный претендент на престол, хотя прав на корону у него меньше. Но на него, вероятно, оказали давление, поэтому Тоссак не предпринимает никаких усилий.
Мы переглядываемся. Арку отбивает на бубне другой ритм. Возможно, что каждый из нас думает об одном и том же: если на трон взойдет человек с таким характером, как у Родана, Брефну ждут неспокойные времена.
– В годину волнений, – шепчет Арку, – может случиться что угодно. Но нас не должна заботить судьба Брефны. Наша миссия продлится лишь до Дня летнего солнцестояния и не дольше. Нас попросили выполнить конкретную задачу. Если не успеем вовремя, потом не надо будет ничего делать. Так или иначе, но после Дня летнего солнцестояния мы покинем двор. Будем надеяться, что за время отлучки Донал выяснит, где арфа. Хотя я считаю, что нам не следует ждать его возвращения, или возвращения Киры, чтобы это узнать. Хотелось бы, чтобы она сейчас была здесь и принесла принцу извинения. И у меня для тебя, Нессан, есть задание.
– Мне как раз, – говорит Иллан, – надо вернуть лошадь на крестьянское подворье неподалеку от того места, где дорога поднимается на холм и уходит в лес. Можешь отправиться туда верхом, я прослежу, чтобы дворцовая стража тебя выпустила. Коня ждут уже сегодня.
Он смотрит на Арку и добавляет:
– Это оправдает отлучку Нессана.
– Отлично, – отвечает Арку, – как только вернешь лошадь, отправляйся, не теряя времени, на поиски Донала и Киры. Если Донал попал в затруднительное положение, поможешь Кире вытащить его из беды. Если его и след простыл, бери Киру и как можно быстрее возвращайтесь сюда. Выезжай сейчас же. В дорогу возьми еду, воду и оружие.
Ну, что сказать? Он только что приказал мне сделать ровно то, что мне и самому хочется. Хотя Ливаун я не стану говорить о том, что мне приказали поехать за ней. А то она будет выглядеть как телушка, забредшая в болото.
На этот раз все идет по плану. Я с радостью еду на крестьянское подворье, без труда полагаясь на лошадь. Моя способность объясняться жестами и мычанием улучшается с каждым днем. Не успев подумать о том, что мне вновь придется навестить сказительницу, взбираюсь на холм и выезжаю на лесную дорогу. Если я найду Ливаун, мне придется с ней поговорить. От этой мысли я холодею до мозга костей.
Однако миссия превыше всего. А это часть нашей миссии, раз уж Арку с Илланом меня сюда послали. Так что о жутких птицах, странных снах и незнакомках, знающих больше, чем им положено, придется забыть. Я поднимусь наверх, постучу к этой женщине в дверь и попросту попрошу дать мне подсказку. Если повезет, старуха меня даже не вспомнит. В преклонном возрасте люди забывчивы.
Я иду очень быстро и вскоре уже приближаюсь по тропинке к хижине. А вот и пес Шторм, стоит на дороге и пристально смотрит на меня. Не рычит, не скалится, а лишь внимательно вглядывается, словно пытаясь понять мои намерения. Если бы я мог говорить, то точно назвал бы его хорошим мальчиком.
Дверь со скрипом отворяется. Я не поднимаю глаз, чувствуя присутствие сказительницы. Сегодня ей лучше не испытывать на мне никаких снадобий. Шторм лижет мне руку.
– Сначала поэт, потом воительница и вот теперь очаровательный принц, – весело говорит пожилая женщина, – мне в дверь постучалась сказка из добрых старых времен. И чем же я такое заслужила?
Если за время миссии я чему-то и научился, так это сносить насмешки. Хотелось бы мне обладать той же силой, что в детстве. Очаровательный принц? Ха!
Я почесываю Шторма за ухом и смотрю на пожилую женщину. Показываю ей три пальца – по одному для поэта, воительницы и принца. Убираю принца, остаются двое: Брокк и Ливаун. Я тычу ими в разных направлениях и вопросительно поднимаю бровь. Женщина смотрит на меня с интересом. Как бы мне хотелось, чтобы она прекратила эти игры. Неужели обязательно казаться таинственной, отгораживаясь жестами и фразами из древних сказаний? Мне, как и любому другому путнику, нужно просто показать дорогу, только и всего.
– Туда, куда ушли твои друзья, нельзя даже самому храброму принцу. Если он, конечно, хочет вернуться в здравом уме. Поворачивай обратно, Нессан. Тебе там не место.
Ах да, она же знает мое имя, хотя своего так и не назвала. Я кладу руку на сердце, пытаясь изобразить жестом «Пожалуйста!». Стараюсь показать, как беспокоюсь о друзьях. И что очень тороплюсь.
– Вздор, – говорит старуха, – поэт пошел туда по доброй воле. Женщина – воительница, с одной стороны сильная, с другой – мудрая. Ты же понятия ни о чем не имеешь, иначе не явился бы сюда с железным оружием.
Что она такое говорит? В этом нет никакого смысла. И что мне надо было сюда захватить, деревянную дубинку? Увесистую палку? К тому же, у Ливаун был нож. Не могу придумать, как объяснить это знаками.
