Освободившись от преподавательской работы, Чайковский теперь сам распределял свое время, сам устанавливал для себя режим и распорядок дня. Он перешел жить почти постоянно к сестре в Каменку, где ему предоставили небольшой домик, в котором он поселился со своим слугой Алексеем. Лишившись постоянного заработка, Петр Ильич мог рассчитывать теперь на доходы от реализации своих музыкальных трудов. Но у него был надежный тыл в виде материальной помощи от Надежды Филаретовны, за что он постоянно благодарил ее в письмах: «Вся поэзия и прелесть моей дружбы с Вами состоит в том, что вы близки и дороги мне, а между тем мы с Вами незнакомы в обыденном смысле слова». Они общались только в письменной форме и с выражением самых теплых и искренних слов: «Здравствуйте, мой милый, дорогой, несравненный друг. Чувствовать Ваше присутствие вблизи – это такое блаженство, которое невозможно выразить словами».
Петр Ильич хотел увидеть свою благодетельницу хотя бы издали. И вскоре такой случай представился. Он увидел Надежду Филаретовну в театре. Она сидела в ложе с тремя детьми. Он обратил внимание, что она худощава, одета несколько кричаще – в довольно пестрое платье, украшенное павлинами, у нее высокая прическа, в которой сверкали драгоценные заколки. Лицо ее не отличалось красотой, но выражало пытливость и величие.
Надежда Филаретовна постоянно стремилась к тому, чтобы кто-то из членов ее семьи стал ближе к Петру Ильичу. В то время когда он отдыхал в одном из ее имений, она написала, что хочет прислать к нему свою 5-летнюю дочь Милочку. Но он не столько отдыхал в ее прекрасном имении, сколько работал, и боялся, что в ее присутствии нарушится ритм его трудовых часов, которого он всегда строго придерживался. И он объяснил в письме, почему не может принять Милочку: «Я хочу любить Вашу Милочку так, как любил до сих пор. Но если она явится ко мне, то очарование будет нарушено. Всё Ваше семейство дорого мне, а Милочка в особенности. Что я смогу ответить ей, если она спросит, почему я не бываю у Вас? Пришлось бы знакомство начинать со лжи. Ради Бога, пусть всё останется так, как было». Надежда Филаретовна удовлетворилась ответом и больше не обращалась к нему по этому поводу. Она написала ему: «Я объяснила Милочке, что поедет к Вам, когда вырастет. Она осталась довольна».
Петр Ильич в каждом письме не забывал выражать свою благодарность Надежде Филаретовне за то, что дала ему возможность все свое время посвящать творческой работе. «Что касается денежной помощи, которую Вы деликатно и сочувственно предлагаете, то у меня не найдется слов, чтобы благодарить Вас за то, что освобождаете меня от финансовых затруднений», – писал он 21 июля 1879 года из Каменки. Когда Петр Ильич находился в каком-либо из имений Надежды Филаретовны, она с семьей освобождала это помещение, выезжая за границу или в другое имение. Чтобы увидеть ее вблизи, Петр Ильич однажды пробрался в парк и спрятался за беседкой, откуда наблюдал за праздничным вечером, который она устроила для своих младших детей и внуков. На следующий день он сообщил ей об этом: «Вы прошли очень близко от меня, а я находился возле беседки, все время опасаясь, что меня примут за вора и спустят собак. Я видел всё, но сам не был никем замечен. Когда Ваш сын Коля спросил у брата Саши, удался ли вечер, я чуть не крикнул из своей засады: «Да всё отлично!» Такое ребячество позабавило Надежду Филаретовну.
Освободившись полностью от работы в консерватории, Петр Ильич всего за несколько месяцев написал оперу, симфонию, концерт для скрипки с оркестром, литургию, несколько пьес и песен, продолжал работать над оперой «Евгений Онегин». Он сам был удивлен своей продуктивности.
Глава 7
Особенности личности
На формирование личности Чайковского, которое началось еще в детстве во время жизни в Воткинске, оказали влияние, помимо родителей, его гувернантки и учителя, также и весь окружающий мир. С годами менялся как внешний облик Петра Ильича, так и направление его мыслей. Основной чертой личности Петра Ильича одни считали доброту и великодушие, другие – сострадание и самоотверженность. Некоторые отмечали его «благородство, честность, достоинство и справедливость». Сам он считал себя робким и застенчивым. «Природа наделила меня нерешительностью, способностью теряться и падать духом», – писал он в дневнике. Но природа наделила его и еще одним неоценимым даром – музыкальным талантом, который явно у него стал проявляться только в 27 лет. До этого времени его музыкальные пробы не поражали оригинальностью.
Первый музыкальный руководитель Чайковского – Антон Григорьевич Рубинштейн, кроме трудолюбия и добросовестного отношения к делу не отметил у Чайковского каких-либо выдающихся способностей. Но как писал литератор и общественный деятель Б.И. Бурсов: «гений – это загадка на века и тысячелетия». Во внешнем облике Петра Ильича не было ничего, что бросалось бы в глаза: ни атлетической фигуры, ни особой красоты или выразительности лица. Он не был так красив, как его старший брат Николай и младший Анатолий. Его красота была в его душевных качествах. Его облик облагораживали доброжелательность, тактичность и деликатность. Он располагал к себе доверительностью, готовностью прийти людям на помощь в любую минуту, в любой обстановке. Его друг Ларош восхищался великодушием и снисходительностью Чайковского к людям: «Он избегал говорить людям то, что могло быть неприятным для них». Даже голос Чайковского – мягкий баритон с задушевными нотками, соответствовал его характеру.
Ларош отмечал еще одну черту его личности – стремление все делать быстро: «Он быстро ходил, быстро писал, быстро читал, во время обеда успевал просмотреть две-три газеты, легко и быстро овладевал предметом, умел нравиться людям самых противоположных вкусов». Кругозор Петра Ильича был обширен. Кроме музыки он интересовался и другими видами искусства, а также литературой и историей, особенно русской. Музыку Моцарта любил с юности и до конца своих дней. Восхищался оперой Бизе «Кармен», которую не сразу оценила публика. «Я уверен, – писал он, – что через десять лет “Кармен” будет самой популярной оперой в мире». Восхищался вальсами Штрауса.
Чайковский не был мстительным. Он не отвечал людям злом за их зло не потому, что боялся обидчиков, а потому, что считал борьбу с ними бессмысленной. «Своей добротой он умел добиться таких результатов, каких не могли добиться другие» (Рязанцев). Будучи мягким и добрым, он, однако, умел в нужный момент мобилизовать свою волю и направить ее к нужной цели. Сердце имел чувствительное. Многое его трогало и волновало. С болью в душе видел, как стареет отец, силы которого «клонились к упадку». Приобрел собачку Бишку, но потом пришлось расстаться, так как переживал, что не может понять собачий язык. «Мне кажется, что собаки что-то хотят, а сказать не могут».
Петр Ильич легко впадал в уныние от невзгод, но умел радоваться даже небольшим своим удачам. Любил одиночество и тишину, не любил «многолюдство и бешеное коловращение городской жизни». Уклонялся от визитов, говорил, что «устает от них до отупения и нравственного изнеможения». Всю жизнь стремился к свободе и независимости, но постоянно попадал в зависимость от кого-то: в детстве – от своих родителей, во время учебы и работы – от своих руководителей, а потом в материальную зависимость от своей благодетельницы Надежды Филаретовны (до 1890).
