Другой ученик Чайковского по классу гармонии Александр Александрович Литвинов (1861–1933), в будущем артист оркестра Большого театра в Москве, писал: «Он был резок и нетерпелив… и мы все его весьма побаивались». Но страх у Литвинова исчез после того, как Чайковский похвалил его игру на скрипке, услышав ее на ученических концертах. А вскоре, по словам Литвинова, «он решил сделать меня своим стипендиатом, то есть вносить за меня плату в консерваторию, так как родители не имели средств платить за меня».
В 1871 году в Малом зале Благородного собрания по инициативе Рубинштейна прошли концерты с использованием произведений Чайковского, после чего «имя его стало известно широкой публике» (Кашкин). Петр Ильич снял жилье на Спиридоновке, завел слугу – 12-летнего подростка Алексея Ивановича Софронова (1859–1925), который в дальнейшем служил у него больше 20 лет, участвовал в организации Дома-музея Чайковского в Клину. Но содержание наемной квартиры было не по карману Петру Ильичу, и он вскоре перешел жить к сестре Александре Ильиничне Давыдовой в Каменку.
По воспоминаниям Кашкина, с 1872 года «началась активная деятельность Чайковского как композитора, вполне зрелого, окончательно определившего свой путь в искусстве». Его «Вторая симфония», исполненная в 1872 году в Москве, имела большой успех, и «он стал любимцем публики» (Кашкин). В следующем 1873 году с большим успехом прошло представление его фантазии «Буря». Пользовались популярностью его фортепианные пьесы и романсы: «Слеза дрожит» (1869), «Вальс Каприс» (1868), шесть романсов, написанных в 1869 году, и шесть романсов, созданных в 1872 году. Первые оперы Чайковского имели меньший успех, чем вокальные произведения. Несмотря на это, Чайковский с этого времени утвердился как композитор, и его популярность с каждым годом росла. В связи с преподавательской работой в консерватории времени для музыкальных сочинений постоянно не хватало. Но судьба оказалась благосклонной к нему и дала ему возможность проявить свои уникальные музыкальные способности.
Глава 4
Ангел-хранитель
Трудно сказать, как сложилась бы творческая судьба Чайковского, если бы не появился на его жизненном пути человек со щедрой и благородной душой. Возможно, многие его замыслы так и не воплотились бы в жизнь. Для творчества, помимо вдохновения и свободы, нужны материальные средства и моральная поддержка. Все это Петр Ильич нашел в лице почитательницы его таланта, своего «ангела-хранителя» – московской меценатки Надежды Филаретовны фон Мекк.
В тот период времени (вторая половина ХIХ века) не все талантливые люди могли реализовать плоды своего труда. Некоторые таланты, как в России, так и в других странах, погибали, задавленные нуждой или непониманием общества. Но немало было и тех людей, с помощью которых создавались не только больницы, сиротские и странноприимные дома, промышленные предприятия, но и учреждения культуры и искусства.
Москва во второй половине ХIХ века таких благотворителей насчитывала не десятки, а сотни. Наиболее крупными из них были графы Шереметевы, князья Голицыны, купцы Бахрушины, Алексеевы, Морозовы, Мамонтовы и многие другие. Но никто из них не обратил внимания на далеко не блестящее материальное положение еще довольно молодого, но подававшего блестящие надежды профессора Московской консерватории, композитора Петра Ильича Чайковского, с трудом выбивавшегося из нужды. Вместо того чтобы посвятить себя полностью композиторскому искусству, он вынужден был зарабатывать себе на жизнь преподавательским трудом.
В конце 1876 года московский скрипач Котек доставил от московской меценатки Надежды Филаретовны фон Мек Чайковскому заказ на сочинение симфонии. Чайковский быстро выполнил заказ и передал через того же курьера заказчице, за что получил щедрое вознаграждение с одновременным письмом. Она писала: «Милостивый государь, Петр Ильич! Позвольте принести Вам мою искреннюю благодарность за скорое исполнение моей просьбы. Говорить Вам, в какой восторг привело меня Ваше сочинение, считаю неуместным. Вы привыкли и не к таким похвалам, и поклонение такого ничтожного существа, как я, Вам покажется смешным. Прошу верить, что с Вашей музыкой живется легче и приятнее. Примите мое истинное уважение и самую искреннюю преданность. Надежда фон Мекк. 18 декабря 1876 года».
Чайковский уже на следующий день послал ей ответ: «Милостивая государыня, Надежда Филаретовна! Искренне благодарен Вам за все любезное и лестное, что Вы изволили мне написать. Считаю, что мой труд не стоит такого щедрого вознаграждения. Для музыканта среди неудач и всякого рода препятствий утешительно думать, что есть небольшое меньшинство людей, так искренне и тепло любящее наше искусство. Искренне Вам преданный, Петр Чайковский».
Через два месяца от Надежды Филаретовны пришло новое послание: «Хотелось бы сказать Вам о моем фанатичном отношении к Вашей музыке. Это самое высокое чувство из всех чувств, возможных в человеческой природе». 16 февраля 1877 года Чайковский просит удостоить его «письменным изложением» того, что она хотела бы ему сказать. С этого времени началась их регулярная переписка, которая длилась 14 лет. Чайковский навел справки о неожиданной корреспондентке, из которых узнал, что Надежда Филаретовна, в девичестве Фроловская, вдова недавно умершего (в январе 1976 года) крупного железнодорожного магната, построившего Либаво-Роменецкую железную дорогу. Миллионерша, живет на широкую ногу, имеет дома в Москве и в Подмосковье, виллы за границей. Не молода, на 9 лет старше Чайковского (родилась в 1831 году), имеет одиннадцать детей, и есть уже внуки. Самой маленькой дочери Милочке 5 лет. У нее большой штат прислуги. Содержит у себя трех музыкантов. Горячая поклонница таланта Чайковского. Сама играет на нескольких музыкальных инструментах, но является всего лишь дилетантом.
Восторгаясь музыкой Чайковского, Надежда Филаретовна в одном из писем сообщила, что хочет облегчить его материальное положение и назначает ему постоянную «бюджетную сумму» в шесть тысяч рублей. С этого времени она стала высылать каждый месяц ему деньги, по почте или с курьером. Оплатила долги Чайковского и посоветовала ему отдохнуть за границей в комфортных условиях. Материальную помощь композитору она оказывала бескорыстно, по велению сердца из любви к искусству.
Свою переписку они держали втайне, о ней знали лишь самые близкие люди. Из писем Чайковский узнал, что у них много общих интересов, совпадали и некоторые взгляды на искусство. Он был удивлен, что, оказывая материальную помощь, Надежда Филаретовна ни разу не выразила желания встретиться с ним. Свои отношения они поддерживали только в письменной форме. «Полюбив мою музыку, Вы не стремитесь к знакомству с ее автором. Я думаю, Вы страшитесь не найти во мне тех качеств, которыми наделило меня Ваше воображение, и что при близком знакомстве Вы не найдете во мне человека, который бы соответствовал Вашему идеалу. Приятно сознавать, что среди мирской суеты, творческих забот, непостоянства успехов есть человек, который не только любит музыкальное искусство, но умеет ценить его, и даже очень высоко, что на свете есть душа, которая чувствует так же глубоко, как моя», – писал Чайковский в одном из писем. Он долгое время не знал, как выглядит его благодетельница, как одевается, какой у нее голос, походка, и постоянно ожидал возможности увидеть ее хоть издали.
