Не мог Энгельгардт предвидеть, что для сельского хозяйства России проблемой станет обеспечение энергией. Не потому, что в его время село обходилось дровами, а промышленность, железнодорожный и водный транспорт работали на каменном угле. Знал Энгельгардт и об электричестве. Но не понял бы он сетований аграриев насчёт диспаритета цен, когда закупочная цена на сельскохозяйственную продукцию падает, а цена на электроэнергию и дизельное топливо растёт. А между тем сельскохозяйственные предприятия буквально утопают в навозе, птичьем помёте и других отходах животноводства и растениеводства. Отходы сбрасывают в реки, где они убивают всё живое, закапывают в траншеи, тратят на это значительные средства, и тем не менее они отравляют воздух, создают дискомфорт в условиях жизни людей (те, кто живёт вблизи свинофермы или птицефабрики, знают, что это такое).
Энгельгардт, как химик, знал, что отходы – это нереализованные доходы. Тем более – отходы сельскохозяйственного производства, общая масса которых (как и отходы лесопилок и других деревообрабатывающих предприятий) – это неисчерпаемый и возобновляющийся источник электроэнергии и газа. Сотрудник Энгельгардта по «Химическому журналу» Менделеев писал о подземной газификации угля. Неужели Энгельгардт не нашёл бы способов (которые уже много лет используются на Западе) получать из этих отходов биогаз, который преобразуется в электроэнергию или заменяет бензин и дизельное топливо? А использование биогаза должно стать ведущим звеном, генеральной линией преобразования сельского хозяйства. Оно не только полностью освободить сельское хозяйство от энергетической зависимости, но сделает эту отрасль поставщиком энергии для других звеньев народнохозяйственного комплекса. О том, как такое новшество преобразит, изменит к лучшему всю жизнь страны, написано множество книг и статей, сошлюсь лишь на статью Арсена Мартиросяна, которая так и называется: «Биогаз. Сельское хозяйство: XXI век»
[19]. Затраты на установку по преобразования отходов в электроэнергию – копеечные и окупаются трижды в течение года, такие устройства выпускаются нашей промышленностью серийно. Надо думать, на это «золотое дно» обратит внимание и армия специалистов нашего сельского хозяйства.
Много ещё чего не предвидел Энгельгардтом, но и того, что он сказал о перспективах и путях развития страны, достаточно, чтобы воздать ему должное как патриоту и выдающемуся деятелю России.
Глава 35. О новом хищнике
Эта глава посвящена осмыслению новых тенденций развития страны, замеченных Энгельгардтом, и логическому доведению их до дней нынешних. Точнее, тому тревожному явлению, которое он разглядел в зародыше и которое превратилось ныне в величайшую угрозу человечеству.
На протяжении всей книги Энгельгардта «Из деревни» говорится о хищниках и расхищении народного труда, расхищении земли:
«…по всей территории ведется неправильное, хищническое хозяйство»;
«Пало помещичье хозяйство, не явилось и фермерства, а просто-напросто происходит беспутное расхищение – леса вырубаются, земли выпахиваются, каждый выхватывает, что можно, и бежит».
И т. д., и т. п.
Очевидно, что там, где имеет место расхищение, там следует искать и того, кто расхищает – хищника.
Иногда Энгельгардт употребляет иные выражения, смысл же их от этого не меняется:
«Вся система нынешнего помещичьего хозяйства держится, собственно говоря, на кабале, на кулачестве».
Немало сказано Энгельгардтом также о паразитах, лакеях и прочих созданиях, не вызывающих у него сочувствия.
Самую блестящую обобщённую характеристику «новому хищнику» в конце своего знаменитого «Дневника провинциала в Петербурге» дал Салтыков-Щедрин. Она настолько полна и точна, что из неё жалко пропустить хоть одно слово, но я приведу лишь несколько абзацев из неё, рассчитывая на то, что заинтересованный читатель прочитает эту характеристику целиком.
Итак:
«Как бы то ни было, новый тип народился. Это тип, продолжающий дело ветхого человека, но старающийся организовать его… Старый «ветхий человек» умирает или в тоске влачит свои дни, сознавая и в теории, и в особенности на практике, что предмет его жизни… фью! Новый «ветхий человек» выступает на сцену и, сохраняя смысл традиций, набрасывается на подробности и выказывает неслыханную, лихорадочную деятельность…
Но жизнь не делается краше вследствие этой усиленной деятельности.
Никакая лихорадка, никакое кипение не в состоянии дать жизни содержания, которого у неё нет… Старое содержание упразднилось, новое не вырабатывается… Отсюда – …неестественное сидение между двумя стульями, которое разрешается… равнодушием ко всем интересам, стоящим несколько выше «куска»…
«Хищник» – вот истинный представитель нашего времени, вот высшее выражение типа нового ветхого человека.» Хищник» проникает всюду, захватывает все места, захватывает все куски, интригует, сгорает завистью, подставляет ногу, стремится, спотыкается, встаёт и опять стремится… Но кроме того, что для общества, в целом его составе, подобная неперемежающаяся тревога жизни немыслима, – даже те отдельные индивидуумы, которые чувствуют себя затянутыми в водоворот её, не могут отнестись к ней как к действительной цели жизни. «Хищник» несчастлив, потому что если он, вследствие своей испорченности, и не может отказаться от тревоги, то он всё-таки не может не понимать, что тревога, в самом крайнем случае, только средство, а никак не цель. Допустим, что он неразвит, что связь, существующая между его личным интересом и интересом общим, ускользает от него; но ведь об этой связи напомнит ему сама жизнь, делая тревогу и озлобление непременным условием его существования. «Хищник» – это дикий в полном значении этого слова; это человек, у которого на языке нет другого слова, кроме глагола «отнять». Но так как кусков разбросано много, и это заставляет глаза разбегаться; так как, с другой стороны, и хищников развелось не мало, и строгого распределения занятий между ними не имеется, то понятно, какая масса злобы должна накипеть в этих вечно алчущих сердцах.
Самое торжество «хищника» является озлобленным. Он достиг, он удовлетворён, но у него, во-первых, есть ещё нечто впереди и, во-вторых, есть счёты сзади…
Но масса тем не менее считает «хищников» счастливыми людьми и завидует им! Завидует, потому что это тот сорт людей, который, в настоящую минуту, пользуется наибольшею суммой внешних признаков благополучия. Благополучие это выражается в известной роскоши обстановки, в обладании более или менее значительными суммами денег, в лёгкости удовлетворения прихотям, в кутежах, в разврате… Массы видят это и сгорают завистью. Но стоит только пристальнее вглядеться в эти так называемые «удовольствия» хищников чтоб убедиться, что они лишены всякого увлечения, всякой искренности. Это тяжёлые и мрачные оргии, в которых распутство служит временным, заглушающим противовесом той грызущей тоске, той гнетущей пустоте, которая необходимо окрашивает жизнь, не видящую ни оправдания, ни конца для своих тревог.
