Теперь можно вернуться к статье о воспитании крестьянами детей. Вот её заключительный раздел:
«Образование. Вплоть до XVIII века у крестьян практически не было шансов на образование. Даже в период правления Петра I, когда повсюду открывались новые школы, крестьянским детям вход в них был закрыт. Лишь некоторым из ребятишек удавалось попасть в так называемые архиерейские школы, которые устраивались под надзором архиереев при их домах.
Ситуация стала меняться после издания в 1804 году указа «Об учебных заведениях», согласно которому все школы объявлялись бессословными, доступными и бесплатными (хотя детей крепостных в них, по-прежнему, не принимали). Широкое распространение получили церковно-приходские школы. По инициативе самих селян стали появляться и «школы грамотности», которые могли быть организованы прямо в какой-нибудь крестьянской избе при помощи учителя из «захожих грамотеев».
Свою лепту в повышение народной грамотности вносили и многие помещики. Например, граф Л.Н. Толстой способствовал открытию больше 20 школ в окрестностях Ясной Поляны, а в одной из них преподавал лично. «Когда я вхожу в школу и вижу эту толпу… худых детей с их светлыми глазами и так часто ангельскими выражениями, на меня находит тревога, ужас, вроде того, который испытывал бы при виде тонущих людей… Я хочу образования для народа для того, чтобы спасти там Пушкиных, Остроградских, Ломоносовых… И они кишат в каждой школе!» – писал он в одном из писем.
После Октябрьской революции всевозможные школы, училища и гимназии были преобразованы в единую трудовую школу. Тогда же образ жизни крестьян стал утрачивать свою самобытность».
Тут тоже не обойтись без нескольких замечаний. Да, иные помещики внесли в повышение народной грамотности, и заслуг графа Л.Н. Толстого никто не отрицает. Энгельгардт, у которого знакомство с народной жизнью, как уже говорилось выше, началось именно с просьбы крестьянина похлопотать, чтобы сына освободили от посещения школы, тоже отмечает способности крестьянских детей:
«Каждый крестьянский мальчик, каждая девочка умеют считать до известного числа. «Петька умеет считать до 10», «Акулина умеет считать до 30», «Михей до 100 умеет считать». «Умеет считать до 10» – вовсе не значит, что Петька умеет перечесть раз, два, три и т. д. до 10; нет, «умеет считать до 10» – это значит, что он умеет делать все арифметические действия над числами до 10. Несколько мальчишек принесут, например, продавать раков, сотню или полторы. Они знают, сколько им следует получить денег за всех раков и, получив деньги, разделяют их совершенно верно между собою, по количеству раков, пойманных каждым».
Более того, Энгельгардт и тут отдаёт предпочтение крестьянским детям перед господскими:
«Крестьянские мальчики считают гораздо лучше, чем господские дети. Сообразительность, намять, глазомер, слух, обоняние развиты у них неизмеримо выше, чем у наших детей, так что, видя нашего ребенка, особенно городского, среди крестьянских детей, можно подумать, что у него нет ни ушей, ни глаз, ни ног, ни рук».
Однако, замечу, из школ, устроенных графом Л.Н. Толстым, в которых кишели дети – потенциальные Пушкины и Ломоносовы, никто в гении так и не вышел, значит, загублены были эти таланты с ангельским обликом?.. А вот через советскую единую трудовую школу прошли миллионы талантов, прославивших нашу Родину. Культурная революция, осуществлённая в СССР, не имеет аналогов в истории. Когда СССР запустил искусственный спутник Земли раньше, чем США, президент Джон Кеннеди призвал перестроить американскую систему образования с учётом опыта советской, которую ООН признала лучшей в мире.
Да и с чего это взяли, будто в СССР образ жизни крестьян утратил свою самобытность? Он стал более культурным, это факт. Но самобытность крестьянской жизни не может исчезнуть, пока существует цивилизация. Ибо крестьянин, в отличие от городского рабочего или интеллигента, имеет дело с такими предметами труда, как живые организмы – растения, животные, почва. Полевод работает на производстве, которое раскинулось на громадном пространстве под открытым небом, и это заставляет его оставаться в неразрывной связи с природой.
Мой друг Владимир Александрович Персианов, доктор наук, профессор, действительный член отраслевой академии, заслуженный деятель науки и техники, окончил с отличием сельскую школу и поступил в институт, где также был отличником. В детстве ему, как и брату и сёстрам, приходилось помогать родителям по хозяйству, где была корова и разный мелкий скот и птицы, ему не стоило труда и лошадь запрячь, и выполнять разные крестьянские работы. Он получил в наследство от родителей, сельских учителей, не дачный участок, а настоящий деревенский дом с огородом и садом. И до сих пор, хотя ему уже за восемьдесят, он каждый год сам вскапывает свой огород и выращивает картошку, которую, как уверяют его близкие и знакомые, дешевле купить в магазине или на рынке. И его родители, сельские учителя, до последних дней жизни вели полное крестьянское хозяйство (то сеть вставали с восходом солнца, чтобы подоить корову и выпустить её в стадо, когда проходит мимо дома пастух, и пр.), вырастили двух сыновей и двух дочерей, всем дали высшее образование. Где же тут утрата крестьянской самобытности? Напротив, только в России и сохранилось ещё крестьянство. В США, например, фермер, выращивающий бройлеров, получает от корпорации цыплят, корм для них, все услуги по части агротехники и зоотехнической и ветеринарной службы, ей же (корпорации) сдаёт выращенных бройлеров. Никакого огорода он не обрабатывает, никакой скотины не держит, едет в ближайший город в супермаркет (это 20 минут езды на машине) и покупает там всё нужное для пропитания. Значит, американский фермер – это не крестьянин, а рабочий, только он работает как бы на земле, на специализированной птицефабрике за городом.
К сожалению, статья заканчивается упоминанием о советской школе, причём с негативным оттенком. Но ведь история не остановилась на распаде СССР. А как воспитывали крестьянских детей в «лихие 90-е», когда колхозы и совхозы были насильственно разрушены, введена частная собственность на землю, и миллионы крестьян были согнаны с земли, десятки тысяч деревень и сёл исчезли с карты страны? Когда село узнало, что такое воровство, повальное пьянство, наркомания и детская проституция?
Вот и от села, в котором живёт Владимир Персианов, осталась малая часть (зато много домов скупили москвичи, превратив избы в дачи.) Закрылась и школа-десятилетка, немногие оставшиеся крестьянские дети ходят в школу за несколько километров от дома. А сельская школа в загоне, там не хватает преподавателей физики, химии, иностранных языков, информатики. Да и чему (а главное – зачем) там учат детей? Перефразируя слова известной песни, можно сказать:
Чтоб не сеять и не жать.
Но… делить и умножать,
Учат в школе, учат в школе, учат в школе.
Учат в школе на основе игры «Угадай-ка», которой почему-то дали название ЕГЭ. Сошлюсь на не модного ныне Ленина, который в речи «Задачи союзов молодёжи» говорил:
