Если говорить о медицинском обслуживании сельского населения, то в 1910 году Россия представляла собой совсем иную страну, чем в 1870-м. И в основном это было заслугой земских врачей.
Существует богатая литература, отражающая условия труда и быта земских врачей в России, тем более, что среди писателей были врачи по образованию, прежде всего А.П. Чехов и В.В. Вересаев. Оставили записки на эту тему и такие земские врачи, как К.К. Толстой, Е.А. Осипов, З.Г. Френкель, М.Я. Капустин и др.
Врачей в России вообще было недостаточно. В 1910 году у нас было чуть больше 20 тысяч гражданских врачей, из них только 1,3 тысячи – женщины. На 1 врача приходилось в среднем 8000 человек населения (тогда как в Англии – 1400, в Германии – 2000). В сельской местности 1 врач приходился на 26 тысяч человек.
На земской службе состояли 3100 врачей. Санитарных врачей было всего 210.
Действительно, земские врачи подчас проявляли чудеса самоотверженного служения ближним. Все помнят доктора Дымова из рассказа Чехова «Попрыгунья»: этот талантливейший врач умер, заразившись, когда пытался спасти больного дифтеритом ребёнка и высасывал из его горла плёнки. Но мало кто знает, что такие случаи бывали на самом деле. В частности, именно так умер коллега Вересаева доктор Стратонов.
Работа земского участкового врача была не из лёгких. Товарищ Вересаева по университету доктор Петров так рисовал её тяготы:
«Со всеми нужно ладить, от всякого зависишь. Больные приходят, когда хотят, и днём, и ночью, как откажешь? Иной мужик едет лошадь подковать, проездом завернёт к тебе: «нельзя ли приехать, баба помирает». Едешь за пять вёрст: «Где больная?» – «А она сейчас рожь ушла жать…» Участки у меня в пятьдесят вёрст, два фельдшерских пункта в разных концах, каждый я обязан посетить по два раза в месяц. Спишь и ешь чорт знает как. И это изо дня в день, без праздников, без перерыву. Дома сынишка лежит в скарлатине, а ты поезжай… Крайне тяжёлая служба!»
А земские врачи её несли. И оплачивалась она довольно скудно. Жалованье земского врача составляло 1200–1500 рублей в год (женщина-врач получала до 900 рублей). Содержать семью, например, на такое жалованье было нелегко. Известно, что сильную нужду испытывали многие земские (и не только земские – вспомним великого Н.И. Пирогова) врачи, впоследствии ставшие известными и соответственно более обеспеченными. Но в целом земские врачи считались людьми среднего достатка.
Однако среди них бывали и весьма разбогатевшие, если они имели практику на стороне, в богатых семьях. Символом таких можно считать чеховского Ионыча. Он начинал свою карьеру как бедный земский врач, а затем постепенно превратил себя в машину для зарабатывания денег. Ионыч имел солидный счёт в банке, стал владельцем нескольких домов. Но такие лекари авторитетом в среде земских врачей не пользовались.
Младший медицинский персонал получал от 300 до 500 рублей в год.
Несмотря на нехватку врачей в России по сравнению с потребностями, их количество по отношению к платёжеспособному спросу было избыточным. Земству для полноценного обслуживания населения нужно было бы иметь, скажем, семь врачей, а средства позволяли содержать только двух. Поэтому среди врачей наблюдалась большая безработица, что приводило к сильной конкуренции. Врачу без работы жить было тяжело. Вересаев несколько лет работал в больнице бесплатно, только чтобы иметь возможность практиковаться в лечении, и ждал, пока освободится штатное место. Правда, как отмечал тот же Вересаев, в Западной Европе тоже для громадных слоёв населения врачебная помощь представляла тогда непозволительную роскошь, а многие врачи не имели работы и бедствовали.
Вересаев же писал о таких печальных явлениях, как холерные бунты. Во время эпидемии холеры врачи помещали заболевших в отдельный барак, чтобы от них не заражались окружающие. Смертность от холеры была высокой, и среди крестьян распространялся слух, будто врачи специально завозят людей в барак, откуда есть только один выход – на кладбище. И врачи могли стать жертвой бунтов, возникавших на почве этих подозрений.
И всё же благодаря земским врачам Россия, отстававшая от передовых стран Запада в технико-экономическом отношении, показала всему миру пример наиболее справедливого для того времени решения одной из важнейших социальных проблем.
Тем не менее, состояние здравоохранения в России оставалось неудовлетворительным. Из каждой 1000 новорождённых в возрасте до 1 года в России умирало 263 ребёнка (в Швеции – 70, в Англии – 108, в США – 112, во Франции – 115, в Германии— 151).
Средняя продолжительность жизни составляла 33 года (для мужчин – 27 лет, для женщин – 38). Не случайно учёный, историк и генерал Александр Нечволодов писал о вырождении когда-то самого сильного в Европе русского народа.
В 1913 году в России более 12 миллионов человек (7 процентов населения) были поражены эпидемиями холеры, дифтерии, сибирской язвы, чесотки. Ещё 9 миллионов страдали малярией, трахомой, коклюшем и пр. Всего хронических больных насчитывалось 22 миллиона человек (13 % населения). Лишь в СССР удалось победить эту угрозу вымирания населения. И советская система здравоохранения тоже заслужила в мире самую высокую оценку. А в США и до сих пор десятки миллионов граждан не имеют возможности приобрести медицинскую страховку, то есть практически остаются без врачебной помощи. Сергей Кара-Мурза, когда бывал в США, поражался тому, как много он там встречал беззубых. Потому что поставить пломбу стоит несколько сотен долларов, а серьёзное лечение зубов обойдётся в тысячи. Неслучайно подчас американцы, имеющие проблемы с зубами, покупали туристическую путёвку в России, где и лечили зубы бесплатно, сочетая приятно с полезным.
Губительно сказывалось на здоровье народа распространявшееся всё шире (с конца 1890-х годов, чего Энгельгардт уже не застал) пьянство, которое, как отмечали многие исследователи (в том числе Д.И. Менделеев), насаждалось властью. Как уже говорилось выше, основными источниками доходов бюджета были косвенные налоги – винная монополия, давшая в 1913 году более 26 % доходов, акцизные (табачный, сахарный, спичечный и нефтяной) и таможенные сборы, составившие 20 процентов.
Земство играло противоречивую роль в истории дореволюционной России. Высший слой земского чиновничества был ориентирован на Запад, как на образец государственного и общественного устройства, и служил опорой либеральной партии кадетов. Эти деятели подтачивали основы самодержавия в надежде на то, что с падением царизма в России восторжествует западная буржуазная демократия. Первая часть их программы осуществилась: царизм пал. Вторая часть остаётся мечтой российских либералов и по сей день, и вряд ли когда-нибудь осуществится. Но в среде среднего слоя земской интеллигенции – учителей, врачей и пр. были сильны народнические настроения, и жизнь в среде единомышленников во многом облегчала работу этих подвижников в условиях всяких стеснений, полицейского надзора и скудного вознаграждения за труд.
И всё же важно отметить, что во все времена, при любой власти и даже при самых неблагоприятных условиях жизни, в России, во всех социальных слоях находились люди подвижнического склада, будь то в Церкви или в миру, и средний уровень «качества человеческого материала» в народной толще, его гуманности, человечности был весьма высок. Хотя среди высокообразованных людей в России времён Энгельгардта больше была доля неверующих, а часто как бы и верующих, но не ощущающих своей связи с Церковью (крещёными-то были практически все), у большинства был тоже какой-то вариант «народного православия», отличный от крестьянского. Вспомним из «Капитанской дочки» Пушкина наказ Андрея Петровича Гринёва своему сыну Петру:
