Кризис потребления современного мира спустя более века делает слова классика русской литературы как нельзя более актуальными. Капиталистическое общество подошло к пределам глобального кризиса – кризиса потребления и нового рабства – рабства у вещей. Люди, не все, тратят большую часть жизни на заработок, который расходуют на потребление – приобретение вещей, которые часто не используют или в которых, по существу, не испытывают необходимости, при этом отказываясь от более нужного им личного общения, саморазвития, образования и т. д. Платой за вещизм становится глобальное загрязнение окружающей среды, общее ухудшение экологической обстановки, вырубка лесов, прогрессирующие болезни и, конечно, умножение беззакония и несправедливости. И если богатеи начала прошлого века чувствовали себя в привилегированном положении, сейчас и их позиция изменилась к худшему: налицо вырождение, моральный и физиологический упадок элит. Элиты уже не дают обществу того первоклассного человеческого материала, которым они могли похвастаться на переломе XIX и XX веков. Мы вплотную подошли к рубежу, на котором человечеству придётся выбирать модель своего посткапиталистического будущего. И этот выбор не будет простым, предстоит острая борьба старого мира и нового, нарождающегося.
«Да, свобода должна быть завоёвана, никогда она не даруется добровольно; и замечательно, что повсюду она первоначально была завоёвана великодушными усилиями ремесленника, всегда первым её провозглашавшего, добивавшегося её, жертвуя за неё своей жизнью», – указывает автор «Современного рабства».
Вслед за капитализмом, хочет оно того или нет, человечество вынуждено будет перейти к новому обществу, в котором знания станут главной ценностью хотя бы в силу того, что они должны вытеснить материальные предметы из сферы потребления, чтобы сократить производство и с ним – сохранить природу Земли. Вместе с тем новый нравственный выбор будет состоять в том, чтобы с новой техникой сберечь и самоё ценностей наследие старого мира – человека живого как образ и подобие Бога и вершину эволюции разумной жизни нашей планеты.
Терпение как ментальная черта русского народа
Если говорить о нашей стране, то первоначально терпение как ментальная черта русского народа формировалось как способ преодоления трудностей, страданий, а также нравственная (христианская) добродетель. Исторические факторы, такие как длительное ордынское владычество, а также тяжелые природные условия требовали консолидации людей и максимума усилий для выживания. Для получения минимума благ русский человек вынужден упорно трудиться, долговременно напрягаться, преодолевая тяжелые условия природы. Терпение в связи с этим становится жизнеопределяющим свойством – признаком жизнестойкости.
В своей кандидатской диссертации «Терпение как ментальное свойство русского народа: причина и следствие» современный русский философ Павел Захаров40 отмечает, что русский человек для преодоления трудностей природы имел очень высокую степень связи с крестьянской общиной. Община сдерживала личные амбиции, интересы, потребности, бунтарский характер входивших в неё членов, заставляла считаться с установленными порядками и претерпевать их41.
При этом исторически сложилось так, что русский народ выбрал авторитарную власть, которая заставила подчиняться определённым требованиям. Причина авторитаризма в России та же, что и причина принципата в Риме – чрезвычайно широкие территории, окружённые врагами, которые не могут управляться и держаться вместе без «сильной руки».
К культурно-историческим условиям такого общинного строя относится патриархальность как терпеливое подчинение воле старших: отцу семейства, старосте, барину, царю.
Отсюда терпение – это естественное следствие и условие жизни русского народа.
Весьма интересно христианское православное понимание «терпения» и того различия, которое существует между терпеливым верующим человеком и человеком, внешне терпимым в силу его рабского характера или натуры. Такую христианскую православную правду мы находим в книге «Православное учение о человеке»42:
«Есть понятия “старой доброй Англии”, “земли отцов Германии”, “прекрасной Франции”, а у нас – Святой Руси. У всех – констатация факта, а у нас – идеал. Святость – это идеал Руси. Святость определила направление русской православной культуры.
Чтобы спастись, надо воспитать себя преображением в духе. Надо стать смиренным. Если душа занята грехом гордыни, самомнением, эгоизмом, то Духу Святому некуда войти. Надо для него освободить место, “опростать” себя. Опростать – значит просить простить. Надо перестать осуждать ближних, потому что в каждом те же грехи, что и в других. Бог не может войти в осуждающего. Нужно проявлять жалость к нуждающимся. Главным приоритетом своей жизни человек должен сделать духовное, а не материальное. Нужно терпеть, это любимое качество человека у Бога. В 1945 г. Сталин произнёс тост: “За терпение русского народа!” Терпением была одержана победа. Евангелист Матфей пишет: “Претерпевший до конца спасётся” (Матфей: 10, 22). Нужно отдать власть государству. Русский народ не хочет властвовать, он хочет быть свободным. “Отдайте кесарю кесарево”.
Русский народ аполитичен, и только враги заставляют его идти против государства…»
(Примечание автора: В данном вопросе я бы не согласился с автором «Православного учения о человеке». Наоборот, русский человек весьма политичен, гораздо больше, чем его современники на Западе или Востоке. Другое дело, что он политизирован не активно, а пассивно: он много обсуждает, но до поры до времени терпит и претерпевает, до конца позволяя злу, в том числе исходящему от зарвавшихся властей, распоясаться. Это бездействие, к сожалению, исторически воспринимается злонамеренными людьми не как христианское терпение, а как потакание злу, как равнодушие (каковым часто и является). Многие не вмешиваются, так как действуют по принципу «меня это не касается» и «моя хата с краю». Отсутствие немедленно острой реакции русских людей на несправедливость провоцирует зло прогрессировать. Когда же беззакония достигнут апогея, терпение русского народа резко заканчивается, и начинается русский бунт, бессмысленный и беспощадный.)
«…Семья, рождение детей для русского человека являются смыслом жизни. В Ветхом Завете бездетные семьи осуждаются.
Подводит итог теме воспитания святой Серафим Саровский: пост, молитва, бдение не цель жизни, они средства её; истинная же цель в стяжании Духа Святого; стяжи Дух Святой, и возле тебя спасутся тысячи», и ещё:
«Свободная личность всегда готова к творчеству, потому что она наполнена любовью. Личность раба любит только себя, поэтому сотворить он ничего не может. Православное учение о человеке раскрывает личность в её свободе, творчестве и любви»43.
Там же:
«Все люди подразделяются на три чина: рабов, которые верят в Бога только потому, что хотят избежать ада; наёмников, которые хранят заповеди, потому что хотят обрести рай; сынов, которые всё делают из любви к Богу. Рабы творят добро из страха наказания и осуждения со стороны. Наёмники делают добро за награду. Сыны творят добро ради самого добра, исключительно по состоянию своей души. Они и не знают, что творят добро. Сын повинуется Богу не из страха и не за награду, но желая послужить Ему. Главная молитва “Отче наш” – это обращение сына к Отцу. Здесь Бог становится доподлинным Отцом»44.
