В Концепции судебной реформы 1991 года было провозглашено следующее120:
«Судебная реформа имеет в виду создание независимой и влиятельной судейской корпорации, гарантирование процессуальной самостоятельности работников юстиции и их достойного материально-бытового и социального обеспечения.
Краеугольным камнем преобразований будет несменяемость судей, распространяемая на всех судей, кроме мировых, для которых будет восстановлена выборность населением на пятилетний срок.
Прочие судьи будут назначаться Президентом РСФСР с учетом заключений соответствующих постоянных комиссий палат и комитетов Верховного Совета РСФСР на срок до отставки в связи с достижением установленного возраста. Будет упразднен институт отзыва судей (кроме мировых).
Представление кандидатур судей на должности председателей судов и другие судебные должности, возбуждение дисциплинарного производства и постановка вопроса об освобождении судей от должности, как и об их перемещении, должны быть прерогативами судейской корпорации».
Указанная идея о «независимости» несменяемых судей почти сразу же потерпела своё фиаско, сначала в результате расстрела из танков здания Верховного Совета РСФСР в октябре 1993 года по приказу узурпировавшего государственную власть президента Б.Н. Ельцина, полномочия которого до этого были прекращены Заключением Конституционного суда РФ от 21.09.1993 № З-2, а затем – всем ходом новейшей истории России.
Конституционный суд России признал121, что Указ Президента Российской Федерации Б.Н. Ельцина «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации» от 21 сентября 1993 года № 1400 и его Обращение к гражданам России 21 сентября 1993 года не соответствовали части второй статьи 1, части второй статьи 2, статье 3, части второй статьи 4, частям первой и третьей статьи 104, части третьей пункта 11 статьи 121.5, статье 121.6, части второй статьи 121.8, статьям 165.1, 177 Конституции Российской Федерации и послужили основанием для отрешения Президента Российской Федерации Б.Н. Ельцина от должности или приведения в действие иных специальных механизмов его ответственности в порядке статьи 121.1 или 121.6 Конституции Российской Федерации (РСФСР). Несмотря на это, Б.Н. Ельцин не только фактически сохранил власть, но и силовым путём осуществил расстрел и разгон представительного органа власти России – Верховного Совета России в Москве.
Затем по инициативе президента в декабре того же 1993 года была принята Конституция России, по которой наша страна сейчас и живёт и легитимность которой по способу разработки норм и механизму принятия до сих пор вызывает самую острую критику и существенные сомнения в профессиональных кругах. Введённый в статью 121 Конституции России принцип несменяемости судей на практике не оправдал надежд авторов судебной реформы.
Произошло это по следующим причинам.
Во-первых, новая Конституция России исключила из процесса назначения судей районных и областных судов представительные органы власти. И даже при назначении судей Верховного суда РФ и Конституционного суда РФ этот процесс целиком и полностью находится во власти Президента России и его бюрократического аппарата (администрации).
Отброшенным в сторону оказалось предложение Концепции рассматривать судом присяжных все дела о преступлениях, в которых может быть назначено наказание в виде лишения свободы на срок от одного года и более.
Грубейшей ошибкой судебной реформы было считать, что судья является статичной единицей судебной системы, который, единожды будучи назначенным на должность, проработает в ней до пенсии или даже до своей смерти. Подобное прожектёрство непозволительно опытному законодателю. Разумеется, судебные должности замещают люди, которые в условиях судебной системы стараются делать карьеру. Наша судебная система многоуровневая: от мировых судей к судьям районных или городских судов, далее – к должностям судей областных судов – и вплоть до Верховного суда РФ. В системе арбитражных судов имеются апелляционные и кассационные суды. Но и в структуре указанных судов также существует своя иерархия: председателей и заместителей, членов и председателей коллегий и т. д.
Все карьерные перемещения любого судьи между разными должностями невозможны без благосклонности и решения президента России (указа президента), а фактически его администрации, то есть бюрократического аппарата.
Таким образом, в результате судебной реформы вместо независимости судей, достигаемой через их несменяемость, мы получили их почти полное подчинение бюрократическому аппарату действующей исполнительной власти.
Во-вторых, к сожалению, не получилось создать «независимую и влиятельную» собственно судейскую корпорацию. За прошедший с 1993 года период судейская корпорация как таковая не смогла отделиться от правоохранительной корпорации государства вообще, то есть сохранила свою тесную связь с прокуратурой, следственным аппаратом – стороной государственной власти в целом и обвинения в частности. Не в последнюю очередь это происходит из-за принципа формирования судейских кадров за счет бывших работников следственных органов и прокуратуры. Эти люди, от первых шагов в профессии привыкшие к власти и стоявшие только на стороне обвинения, редко кардинально меняют свой стиль и приоритеты, надев судейские мантии. Не в последнюю очередь из-за этого в нашей стране так позорно мал уровень оправдательных приговоров, выносимых профессиональными судьями. Ничего странного: каждый бывший следователь или прокурор, ставший судьёй, невольно симпатизирует в процессе своему бывшему коллеге – прокурору, а не адвокату. Проблема наших судей в том, что до того, как они одели мантию, они часто никогда не находились по другую сторону юридической баррикады. Я также глубоко убеждён, что формирование личности судьи в структурах с жёсткой иерархией и часто солдатской дисциплиной не может не привести к тому, чтобы этот человек подчинялся только закону и праву, игнорируя авторитет власти.
И здесь современная правовая система наталкивается на некие противоречия: участники судопроизводства вправе выбирать адвокатов (представителей), но не имеют возможности выбирать судей, кроме случаев разбирательства дела в третейских судах или с привлечением медиатора. Сами судьи отнюдь не так несменяемы, как может показаться, поскольку они являются очень уязвимыми с точки зрения их перемещений по карьерной лестнице.
В ранний советский период в своей монографии «Суд и право в СССР» расстрелянный в 1938 году яркий юрист и политический деятель-большевик Н.В. Крыленко писал122:
«Маркс по поводу судебной реформы Коммуны говорит следующее: “Судей лишили той мнимой независимости, которая только скрывала их подчиненность поочередно сменявшемуся правительству. Они каждому правительству приносили присягу на верность и каждому изменяли. Как и прочие должностные лица, они были сделаны выборными и сменяемыми”.
У Владимира Ильича в цитате, которую мы уже приводили, в его известном письме к тов. Сталину, мы находим ссылку на ту же зависимость суда.
“Каковы же эти суды, – спрашивает Владимир Ильич, и отвечает: – Суды у нас местные, судьи выбираются местными советами… Та власть, которой прокурор передает решение возбужденного им дела о нарушении закона, является местной властью, которая… обязана учитывать все местные обстоятельства” и т. д.
