Особым видом предательства является измена по отношению к самому себе (измена своим принципам).
Интересным выводом исследования У. Савельевой стало почти полное совпадение в оценке измены и предательства у разных народов на примере русских и англичан: это один из наиболее отрицательно оцениваемых поступков, первая реакция на который почти всегда эмоциональна и негативна. И тот, и другой народы стремятся установить причины предательства и в некоторых случаях допускают его частичное оправдание (см. выше).
Для английского сознания юридическое понятие предательства является более применяемым, чем для русского, что связано с римским наследством. В Древнем Риме измена считалась формой оскорбления величия, в первую очередь императорского.
В русской культуре, именно культуре, такого исконного понятия, как «оскорбление величия», нет. Для нас предать – значит совершить измену «своих» в пользу «чужих». В нашей культуре не может быть предательства в виде одного только брошенного вызова августейшему лицу, то есть не может быть предательства без бенефициара.
Последнее правило действует даже в случае, когда человек изменяет себе, то есть своим принципам. В этом случае он неизбежно меняется внутренне, что не может не находить выражения в его внешнем поведении по отношению к окружающим. Такая измена есть действие против добра, против Бога, против чести.
Важной характеристикой предательства, вытекающей из его неожиданности для предаваемого (в большинстве случаев), является отсутствие признаков типа лица. Проще говоря, с личностной точки зрения предатель может выглядеть как угодно, это совершенно обычный человек, любой человек. Им может быть и мужчина, и женщина. Нет таких черт, по которым, как по таблицам Ламброзо, можно было бы заранее предсказать, что вот да, этот станет предателем.
Здесь мы вплотную подходим к следующему важнейшему юридическому и историческому признаку, который в других работах не нашел отражения, – ситуативность предательства. Дело в том, что предательство обычно – это дело случая.
Конечно, разведки разных стран, например, ищут объекты для вербовки, но заранее неизвестно, кто именно из обрабатываемых лиц пойдёт на сотрудничество. Также заранее неизвестна стойкость человека, подвергаемого пыткам или угрозам, или вообще трудно предугадать, какой именно солдат попадёт в засаду.
Для того чтобы стать предателем, изменником, любой человек должен прежде всего столкнуться с жизненными обстоятельствами, в которых могут проявиться не только его положительные, но и отрицательные качества, в противоборстве которых и будет разрешён этот вопрос в ту или иную сторону.
На память приходит известный роман А. Бека «Волоколамское шоссе», в котором автор описывает сначала сцены трусости, а затем геройства одних и тех же солдат, а затем наоборот – геройства и трусости других. Война одних закаляла, а других, наоборот, обращала в панику. Поскольку предательство – это в том числе и измена провозглашённым нравственным идеалам, это, по сути, вещи одного порядка.
Так, военный человек, всю жизнь прослужив в мирное время, выйдет в отставку и будет всеми почитаться как уважаемый человек, но попади он же в условия стресса, в боевую обстановку, и такой станет предателем и будет проклят подчинёнными и потомками. Широко известен пример советского генерала Власова, который был одним из любимцев И.В. Сталина, пока, попав в окружение, не перешёл на сторону врага, после чего даже предлагал германскому командованию свои услуги по составлению и реализации плана по осаде Ленинграда. А не попади Власов в окружение, весьма вероятно, дошёл бы до конца войны и был увековечен наряду с другими нашими известными военачальниками.
Образ предателя воспринимается через его поступки, а также через чувства и переживания его жертвы (У. Савельева).
Интересен метафорический оттенок предательства, которое и в отечественной, и в мировой истории расценивается как одно из самых тяжких преступлений. Изменников сравнивают с «волками», «крысами», «падалью» и т. п. Почти во всех культурах предатели заслуживают самого строгого наказания /9-й круг ада у Д. Алигьери, смертная казнь и т. д./
В английской лингвокультуре предателем выступает также тот, кто позволяет врагу проникнуть в личное пространство.
Психотип предателя, действующего из корыстных и иных личных мотивов, интересен сходностью систем самооправдания. Для сохранения психического баланса человеку необходимо осознавать, что он поступает правильно: своя рубашка ближе к телу; где ни жить, только бы сыту быть; цель оправдывает средства; хоть в Орде, да в добре; деньги не пахнут; человек человеку волк и т. д. – во всех случаях красной строкой прослеживается противопоставление «индивидуализма» коллективному интересу.
Предатель всегда действует против коллективного интереса «своих». Это справедливо даже для измены собственным принципам. Принципы на то и принципы, что являются правилами поведения, значит, являясь правилами (от «правильно»), они повторяемы в обществе, выступают отражением общественной нормы.
Предатель как индивидуалист отрицает норму и правило для своего коллектива, противопоставляя ему свой личный интерес, в чём бы они ни заключался.
Ещё одним важнейшим признаком предательства является нетвёрдость поведения виновного лица. Измена – это результат внутреннего слома или изменения, то есть нетвердости, непостоянства. Предательство – антоним понятию «верность», которое ассоциируется с любовью, дружбой, силой, искренностью, честностью, поддержкой, защитой. Измена ассоциируется с нетвердостью, грязью, продажностью, слабостью, неискренностью, нечестной игрой, доносом, опасностью.
Учёный-филолог Наталья Саварцева133 в своей работе отметила очень важное качество предательства – двойственность поведения, неискренность. Действительно, число «два» у многих народов издревле является символом раздвоения, лукавства и лицемерия. Предательство имеет скрытый, латентный характер. Скрытость (маскировка) предательского поведения под добросовестное является способом его совершения.
Предательство запрещено не только формальным законом (позитивным правом), но и самой природой человека.
В диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук Татьяны Безсолициной «Феном предательства в русской культуре»134 выявлена интересная историческая закономерность: в древнерусском обществе предательства в современном понимании не существовало, так как разрозненное племенное общество жило в условиях жесткой межвидовой и одновременно внутривидовой конкуренции, когда постоянно велась борьба как между разными городами и княжествами между собой, так и внутри семей, контролирующих власть внутри этих образований, а также велась ожесточённая борьба с внешним врагом. В этих условиях, во всяком случае на начальном этапе, вероломство воспринималось скорее как положительное, чем отрицательное качество. Собственно, большая часть истории Древней Руси (как, впрочем, и Средневековой Европы) – это апогей вероломства и предательства, упадка веры и нравственных устоев. То есть понятие предательства не существует независимо от эпохи. У каждой эпохи свои нормы поведения и правила выживания.
