Необходимо ответить на вопрос, каким образом адвокаты и адвокатура вписаны в эту действительность?
Правомерное поведение адвоката и его пределы
Как мы ранее установили и как это следует из текста присяги российского адвоката, он является профессиональным правозащитником, подчиняющимся требованиям добросовестности, чести и закону, а также правилам, установленным адвокатским сообществом (Кодексу профессиональной этики).
Во всём остальном свобода действий защитника может быть ограничена только законом:
Все не запрещённые законом методы хороши. Ubi jus incertum, ibi nullum. Дословный перевод: если закон не определён – закона нет.
Указанный принцип является общим для адвокатской деятельности.
Из конкретных мер: это и обжалование незаконных действий и решений органов власти и должностных лиц, и обнародование фактов коррупции, а также создание временных объединений пострадавших, организация любых коллективных способов правовой борьбы (коллективные иски обманутых дольщиков, жильцов, помощь в проведении санкционированных митингов, акций протеста, ведение блогов, электронная социальная интеграция (создание групп и сообществ в социальных сетях) правозащитной направленности и т. д.).
Здесь уже «работает» другой принцип: «Vis unita fortior», дословный перевод: объединённые силы мощнее.
Нельзя не отметить классические формы кооперации адвокатов для оказания юридической помощи по наиболее сложным делам. Например, в настоящее время в России действуют адвокатские бюро, которые предусматривают ведение дел на принципе партнёрства, то есть всеми партнёрами одновременно или избранными партнёрами, с которыми у доверителя заключен договор.
Ключевая форма остаётся неизменной – это интеграция, т. е. объединение клиентов или пострадавших для борьбы с правонарушением и его последствиями, а также с укрывателями правонарушения (произволом власти и т. д.).
Справедливость (justitia) и адвокаты как её проводники
Justitia
Fiat justitia, pereat mundus —
да свершится правосудие, хотя бы мир погиб
(чего бы это ни стоило)
По-латыни «право» пишется как «ius». «Iustitia» (или justitia) означает «справедливость». Категория права и понятия «истины», «правды», «справедливости» в смысловом плане изначально связаны друг с другом и имеют общий корень. Отсюда происходят выражения: solum veritatem spectat justitia – правосудие соблюдает только истину; justitia non novit patrem nес matrem – правосудие не знает ни отца, ни матери; и ещё tantum habent de lege, quantum habent de justitia – для закона важно то, что важно с точки зрения справедливости.
Согласно Институциям Юстиниана «справедливость заключается в постоянной и твердой воле воздавать каждому своё»135.
В 530 г. Юстиниан своим указом (конституция «Deo auctore») создаёт специальную комиссию из 15 юристов и чиновников во главе с Трибонианом, императорским квестором, где ставит целью комиссии кодификацию права и составление документов, получивших известность как «дигесты» Юстиниана. В самом указе было провозглашено, что целью кодификации является установление власти закона как главного средства привести в порядок божественные и человеческие дела и изгнать всяческую несправедливость»136.
Таким образом, правосудие («justitia») сочетает в себе две главные составляющие: стремление к объективной истине и соблюдение справедливости.
Все остальные свойства правосудия (принципа справедливости) являются следствиями главных его качеств:
Justitia finnetus solium – правосудие укрепляет власть. Судебная власть как третья ветвь балансирует власти исполнительную и законодательную, обеспечивая равновесие интересов в обществе и гарантируя защиту нарушенных прав, от кого бы такое нарушение ни исходило. Конечно, это идеальная ситуация. В действительности возможности отдельных субъектов существенно ограничены по отношению к идеалу, но это не значит, что можно прекратить стремиться к нему.
Justitia neminenegende est — в правосудии нельзя отказывать никому. В современном обществе речь идёт о принципе «доступности правосудия». В Древнем Риме правосудие не всегда было доступно простым гражданам. Для обращения к претору, который назначал судью, а затем в суд в период республики было много препятствий и тонкостей. Самой древней формой судопроизводства являлся легисакционный (legis actio) процесс, суть которого в устной формулировке требования истца к ответчику в присутствии должностного лица государства – магистрата, как правило претора.
Такое требование не могло быть произвольным, наоборот, оно формулировалось по так называемой формуле иска, взятой из закона XII Таблиц, или других законов, или ранних постановлений претора формулировки применительно к данному конкретному делу.
Фактически истец мог предъявить требование только по заранее установленному шаблону, несоблюдение которого означало ничтожность иска, его отклонение и утрату права на повторную подачу иска. Это требовало привлечения юриста и для обучения истца, и часто для непосредственного представительства. Если формула зачитывалась истцом правильно, слово давалось ответчику, и после его выступления претор или иной магистрат назначал судью для разрешения дела, которому выдавал письменный приказ, содержащий конкретные инструкции: какие доказательства запросить у сторон, как их оценить и, если подтвердится та или иная гипотеза, какое вынести решение.
Очевидно, что при таком процессе помощь юриста была почти обязательна, так как ошибку формы обращения в суд почти невозможно было поправить. Для этого надо было обращаться к высшему магистрату – консулу или (в период империи) к императору.
Дальнейшее развитие частного права в Риме привело к появлению формулярного процесса (производство in iure), когда истец до обращения к магистрату составлял формулу иска в письменному виде, направлял её ответчику и лишь затем обращался в суд (к магистрату). Такая система действует в современных российских арбитражных судах. В ряде случаев это упростило обращение в суд, если иск являлся стандартным, типовым, во всех остальных случаях помощь юристов была де-факто обязательной.
Самая последняя форма гражданского процесса, появившаяся в эпоху Принципата (империи), – это экстраординарный процесс – непосредственное рассмотрение дела претором, другим магистратом или чиновником-судьей (iudex datus) в силу его imperum – власти, делегированной от императора. Император являлся высшим судьей и мог истребовать себе любое дело, отменить любое решение нижестоящего магистрата и принять новое. Дело рассматривалось единолично чиновником-судьёй сразу в одной инстанции, без издания формулы и, как правило, без назначения судьи или судей. Поскольку дела слушались почти без предоставления времени на подготовку, роль юристов возросла ещё сильнее.
