С другой стороны, и экономика, и политическая система Древнего Рима в республиканский период были вершиной совершенства для своего времени.
Во-первых, античная эпоха не знала иного строя, кроме рабовладения. И это было нормально, так как современное им «равенство» обеспечивалось только для свободных людей, то есть для римских граждан. При этом для рабов существовала гарантированная в любой момент возможность обрести свободу (вольноотпущенники), при этом освобождение рабов в Риме имело массовый характер. Освобождённый раб приобретал права римского гражданина.
Во-вторых, высокую интенсивность и масштабы получили товарное производство и международная торговля, а также правовая система Древнего Рима. Они гарантировали права всех свободных граждан, как политические, так и экономические. И с этими правами приходилось считаться всем. Такие институты, как ежегодная изменяемость и избираемость магистратов, не повторены и в наше время.
В-третьих, в Древнем Риме существовал институт народных трибунов – первоначально представителей плебеев – свободных римских граждан, которые обладали правом законодательной инициативы и правом наложения вето на любые законы, обладали личной неприкосновенностью. Избираемость и частота избрания трибунов гарантировали их независимость. Действенность и открытость этого института не повторены и в наше время.
Наконец, развитость права, основанная на стремлении к истине (правде), позволила в течение республиканского периода и последующего за ним принципата довести юридическую науку до такого совершенства, что она до сих пор является источником основных правовых систем современного мира. И заметьте, всё это было достигнуто без каких бы то ни было технологий, которые привычны нам сейчас.
Римскую республику уничтожил чрезмерный экстенсивный рост, который с учетом уровня образования гражданского населения и развития технологий того времени не позволял управлять столь обширными территориями из единого центра. Это привело сначала к отторжению власти от Сената к олигархату, затем – на фоне военных провалов и восстаний рабов – к диктатуре и, наконец, к империи. Последняя была добита разросшейся некомпетентностью своего бюрократического аппарата.
После власти триумвирата Красса – Помпея – Цезаря, гибели Красса в военном походе, а затем гражданской войны между сторонниками Цезаря и Помпея, закончившейся победой Цезаря, в Риме установилась фактическая бессрочная диктатура одного правителя.
Убийство Цезаря (Мартовские иды 44 года до н. э.) и продолжение гражданской войны не изменили положения, и в 27 г. до н. э. Сенат поднес победителю в гражданской войне и внучатому племяннику Цезаря Октавиану титул «Август» («Божественный»). С этого момента в Риме установился принципат («принцепс сенатус» – первый сенатор, тот, кто выступает в Сенате первым, предопределяет его решение). Формально сохранялись республиканские учреждения, но император (почетный военный титул принцепса) бесконтрольно и самодержавно управлял Римской империей через республиканские магистратуры, бурно растущий аппарат чиновничества и армию. Были проведены некоторые реформы и приняты военные меры для ослабления социальной напряженности, подавления гражданских и союзнических восстаний и войн.
Фактически принцепсы не управляли государством, им правил развитый бюрократический аппарат. Деградация форм общественного согласования и нарушение отрицательной обратной связи в обществе вело Рим к постепенному упадку. Незаметно изживались выбранные магистраты, демократические формы становились декорациями абсолютной власти бюрократической вертикали.
II век нашей эры считается пиком развития Римского государства во многом потому, что с I века до н. э. это развитие происходило главным образом по инерции, при не меняющемся или снижающемся качестве управления наблюдался неуклонный экстенсивный рост подвластных территорий. Новые земли и рабы умножали богатство и мощь Рима.
В 284 г. император Домициан повелел именовать себя «Доминус» («господин»). Римское государство стало доминатом – неограниченной монархией с громадным военно-бюрократическим аппаратом. Трудность управления обширным государством, тотализация бюрократии, уничтожение демократических институтов общественного консенсуса и обратной связи, усиленные потерями от военных поражений, привели к разделению Римской империи (395 г.) на Восточную и Западную. Западная Римская империя просуществовала до 476 г., Восточная (Византия) – до 1453 г.
Политико-правовая идеология Древнего Рима (как и римская философия вообще) складывалась под сильным влиянием философии Античной Греции. Большинство римских рабов, выполнявших квалифицированные работы, – инженеров, писцов, математиков, астрологов – были пленными греками. В 146 г. до н. э., когда оформлялось включение Греции в состав Римской державы, Рим посетили греческие философы, оставившие глубокий след в сознании образованной части общества. Изучение классических произведений различных философских школ стало важнейшей и обязательной частью обучения состоятельных римлян, а знание греческого языка было признаком образованного человека. Даже те, кто сетовал на засилье чужеземной греческой культуры, выписывали из Греции учителей философии и других наук или сами ездили обучаться в Грецию.
Особенное влияние на умы ученых римлян произвела философия стоиков с ее общечеловеческой этикой и космополитическими идеями, соответствующими «всемирному» характеру тогдашней Римской империи.
В целом можно утверждать, что как государство Рим был жив, пока полностью не исчерпал греческое демократическое наследство и собственные республиканские традиции.
Адвокатура и основные принципы Римского права
Одной из самых больших болезней современной практической юриспруденции является то, что она демонстрирует яркий пример «Иванов, не помнящих родства»9. Судьи, следователи, прокуроры, депутаты разных уровней, многократно повторяя и тиражируя нормы законов, часто и в правотворческой деятельности, и в правоприменении достигают обратных целей – причиняют вред, а не пользу, губят, а не спасают, служат форме, а не содержанию. Всё это проистекает из механического следования позитивному праву10 – писанным правовым нормам – людьми, не помнящими, а часто и не знающими основ правой науки, не понимающими, откуда что в юриспруденции взялось и почему.
Не имеющий серьёзного правового багажа юрист уподобляется хирургу, который пытается провести операцию по инструкции, но имеет совершенно малые познания об устройстве организма человека, о его физиологии. Доверит ли читатель жизнь такому хирургу?
А вот мы, к сожалению, ежедневно доверяем судьбу огромной страны сотням и тысячам таких специалистов.
