Осуществляя всё это, адвокат, содействуя тем самым правосудию и участвуя в его осуществлении, должен помнить о главной его цели – торжестве справедливости, так как именно справедливость является залогом мира (мирных отношений), проявлением мудрости, основой государства и воздаянием каждому своего139. Со времён Древнего Рима в этом вопросе ничего не изменилось.
В перечисленных выше российских законах вы можете видеть, что понятие справедливости в нормах уголовного материального права и уголовного процесса в основном только декларируется. Реальное его содержание гораздо уже, чем в римскую эпоху. Справедливость сводится главным образом к точному соблюдению закона, справедливости наказания, запрету пыток и запрету повторной ответственности за одно и то же правонарушение.
Между тем и в античные времена, и в средневековой Англии, и сейчас справедливость в её юридическом понимании несоизмеримо шире, чем писаный закон. В этом аспекте в нормах отечественного гражданского (т. е. фактически российского частного права) понятие справедливости раскрывается гораздо ближе к древнеримскому пониманию: как соблюдение баланса интересов сторон и воздаяние каждой из сторон ей причитающегося, разумеется на основании закона.
Уровень современной правовой защиты в России по уголовным и административным делам достаточно низкий: по данным социологических и других исследований, соблюдение требования справедливости в части доступа к правосудию (возбуждение уголовных и административных дел и прекращение необоснованно возбуждённых дел, постановление оправдательных приговоров), в части обязательности справедливого рассмотрения жалоб, поданных против государства, наблюдается только примерно в одной трети случаев обращения граждан за судебной защитой.
Изменением положения может стать новая научно обоснованная рецепция римского права справедливости, а также разработка общих основ прецедентного права хотя бы на уровне Верховного суда РФ.
Совесть, равенство и принципы добра и справедливости, усмотрения
Принцип добра и справедливости —
«bonum et aequum» и производного ему «arbitrium» (усмотрения)
Древнеримское полномочие претора или судьи «arbitrium» — разрешить спор по принципу добра и справедливости – «bonum et aequum» — основывалось на доверии к магистрату как должностному лицу. Общество доверяло ему разрешить спор по совести, когда магистрат вправе был выйти за пределы, установленные законом, в том случае, когда этого требовала справедливость.
Вопрос «совести» являлся, является и всегда останется одним из ключевых в праве и правоприменении. Это утверждение верно для любой эпохи, так как решения принимают люди, и именно они оценивают те или иные обстоятельства и соотносят их с нормами права, руководствуясь в том числе своей совестью.
В работе филолога Татьяны Алейниковой (г. Омск) рассмотрено происхождение и трансформация понятия «совесть» в греческой и латинской традиции140:
По латыни «conscientia» – это «совесть, осознание». Префикс «con» означает одновременно и совместимость, и завершенность, а вместе с «science» (знанием) – достигнутое знание и совместное знание, то есть знание, тождественное у многих людей и одновременно завершенное, то есть осознанное.
Совесть – важный регулятор деятельности человека, так как представляет собой осознание или воспоминание о совершенных дурных поступках, или сознание, оценивающее собственные поступки как достойные или недостойные. В греческой философии под совестью разумелся некий божественный дух, живущий внутри человека и выполняющий превентивную функцию, удерживая человека от дурных поступков.
Демон Сократа141 также имеет отношение к понятию совести, хотя его указания – это не указания совести в чистом виде, а скорее предостережения оракула от совершения ошибочных поступков. Из стоиков Сенека указал на «чистоту совести» как на источник самоудовлетворенности и на укоры совести как на наказание за проступки. Сенека и Эпиктет указывают на важность показаний совести и на относительно малое значение мнения ближних.
Греки подметили и то, что совесть – не всегда непреложный указатель правильного пути, что существуют и ошибки совести.
В художественной литературе этот исходно греческий термин, как полагают, впервые зафиксирован в значении «совесть, осознание своей вины» в конце IV века до н. э. в трагедии Эврипида «Орест», герой которой после убийства матери восклицает: «Совесть, ведь я сознаю, что совершил ужасное» (Oreste, 396). У поздних стоиков и известного римского классика философской прозы Марка Тулия Цицерона (106—43 до н. э.) в «Тускуланских беседах» предметом совести человека является чистота его собственной добродетели:
– «Mеа mihi Conscientia pluris est quam omnium sermo» (лат.), перевод – моя спокойная совесть важнее мне, чем все пересуды, или: для меня моя совесть значит больше, чем речи (мнение) всех (Цицерон).
– «Virtutis et vitiorum grave ipsius Conscientiae pondus est: qua sublata, jacent omnia» (лат.), перевод – собственное понимание добродетели и пороков самое главное. Если этого понимания нет, все становится шатким (Цицерон).
– «Magna vis est Conscientiae judices» (лат.), перевод – сила совести судьи велика (Цицерон).
Самостоятельно термин совесть начал употребляться в Деяниях и Апостольских посланиях, главным образом в Посланиях Апостола Павла, с именем которого обычно связывается становление этого понятия. В Средние века понятие совести постоянно привлекало к себе внимание теологов и заняло важное место в христианской этике. В центре внимания выдвинулись следующие вопросы: место совести во внутреннем человеке, состав совести, отношение совести к религии, социальной философии и этике.
В посланиях апостола Павла мы встречаемся с анализом совести; так, например, в послании к Римлянам, XIII, 5, апостол Павел рекомендует послушание властям не только из страха наказания, но «и ради совести». Он признает рост совести и различает ступени совести (греч. συνείδησις έαυτοΰ и греч. συνείδησις έτέρου), причём не только разумеет под совестью явление религиозной жизни, но прямо ставит её в связь с практическими целями нравственности.
В теологических (религиозных) текстах вошел в употребление особый термин – synderesis, дополнительно к традиционному лат. conscientia. Этот термин впервые встречается в Комментариях Св. Иеремии (Hirenymus, 340–420), теолога и автора перевода Св. Писания на латинский язык, на Книгу Пророка Иезекииля. Этим термином synderesis в средневековой литературе стали обозначать общее знание моральных принципов, сохраненное человеком после грехопадения, в то время как conscientia рассматривался как способность человека оценивать конкретные поступки как добрые, так и злые [Этика, с. 449]. Хотя термин synderesis позднее вышел из обихода, представление о совести как посреднике между Божественными установлениями и их применением к частным случаям отозвалось в последующих этических учениях142.
